Жандармы, оставшиеся на корабле, чтобы охранять немого юнгу, на которого свалили вину за кражу папируса (и который, к слову, получил за это увесистый кошелек с золотом от виконта), попрятались по каютам, как трусливые зайцы.
Аль Саид, которого провести не удалось, хоть и заявил, что по возвращению в Порт-Саид, непременно устроит опознание вора с участием охранников и смотрителя музея, но под давлением обстоятельств (а именно «явки с поличным») был вынужден прекратить попытки расколоть Мэри на чистосердечное признание. И лишь изредка она ловила на себе его косые взгляды.
Именно такой взгляд в данную минуту прожигал ее, спрятанную за спинкой изящного, но изрядно потрепанного кресла. Они с Дидье сидели в столовой и играли в карты. Бомани курил толстую сигару и делал вид, что читает газету недельной давности, хотя за время пути уже успел выучить ее содержимое наизусть.
– Вы уверены, что мы поступили справедливо по отношению к Махмуду? – Шепотом спросила леди Бэнкс, выкладывая на стол козырного туза, и затем уже громче, чтобы начальник жандармов услышал, добавила:
-- Вам конец, Дидье. Признайте же уже свое поражение и раскошеливайтесь.
– Право, вы жульничаете, мон ами! - Де Бизьер хитро сощурил свои излучающие теплоту серые глаза и засмеялся, – но я согласен разориться, только бы выкрасть у вас эту довольную улыбку!
Спустя секунду таким же шепотом он ответил на ее вопрос:
– Совершенно уверен. Махмуд отсидит пару месяцев и выйдет на свободу, став богачом. Уж поверьте, когда дело касается самих египтян – приговоры судей значительно смягчаются. Кругом братья да сватья. Сплошное кумовство.
– О чем вы там шепчетесь, господа? – Не выдержал Бомани, отложив газету. – Я не перестану утверждать, что вы оба обвели меня вокруг пальца! Но я докопаюсь до истины, даю слово!
Мэри обернулась через плечо и посмотрела на разгневанного мужчину. Его лицо покраснело, а желваки ходили ходуном от злости и бессилия.
– Не пристало постороннему мужчине вмешиваться в разговоры пары, - парировала она, заставив аль Саида покраснеть еще сильнее – но на этот раз от стыда. – К тому же, хорошенько подумайте, прежде чем в следующий раз бросаться обвинениями в адрес директора Каирского музея. Вы можете дорого заплатить за эту клевету, господин начальник.
Мужчина громко фыркнул, а затем пружинистой походкой покинул комнату, бормоча себе под нос то ли ругательства, то ли проклятья на родном языке. Мэри почувствовала, как горячая ладонь Дидье накрыла ее руку и от того невольно вздрогнула.
