«Мы должны знать дату и маршрут следующего конвоя опиума», - прямо сказал он этому человеку. «Очень важно, чтобы мы это знали. Вы сделаете это, пожалуйста. Немедленно. Мне лучше не задерживаться надолго».
Морис Дефарж изо всех сил пытался сесть в постели. «Я этого совсем не понимаю», - пожаловался он. «Мы заключили соглашение - продать вам весь аппарат за десять миллионов турецких фунтов! Пока у нас есть только миллион от вас, люди! В любом случае соглашение заключалось в том, что эта последняя партия принадлежит нам - нашим людям, чтобы они не захватили , или не беспокоить нас, до осени! Что насчет этого? "
Ник пожал плечами и улыбнулся, держась в тени. «Все быстро меняется, сэр. Я сам не понимаю, что происходит - я только подчиняюсь приказам. Этот приказ должен был увидеть вас и узнать дату и маршрут следующей партии опиума. Теперь вы мне скажете, пожалуйста?»
Морис Дефарж вышел из себя. Он с трудом поднялся в постели, его лицо распухло и покраснело. «Будь я проклят, если захочу это сделать! Вы, ублюдки, все похожи, а вы, китайские бандиты, худшие! Я… мы годами работали над созданием этого сооружения! Теперь вы идете и говорите нам, чтобы мы переезжали, вы» Мне очень жаль, но теперь это твой аппарат! Ну, будь я проклят, если позволю. Сделка - это сделка, клянусь богом и ... и ... "
Толстяк повалился на кровать боком, схватившись за сердце. Он схватился за покрывало и трясущимся пальцем указал на прикроватную тумбочку. «Я… гуууугг… у меня… у меня… ооооо… сердечный приступ! Лекарство! Мое… мое лекарство! Зеленая бутылка!»
Ник вышел из тени к прикроватной тумбочке. Он взял маленькую зеленую бутылку. Digitalis. Он протянул бутылку. Толстяк потянулся мясистой дрожащей рукой. «Это… вот оно! Я… теперь со мной все в порядке».
Ник отступил, все еще держа бутылку. Он держал его подальше от обезумевшей руки. Его улыбка была жестокой. «Вы сообщите мне дату и маршрут следующей партии опиума, пожалуйста. И не лгите! Я буду знать, если вы это сделаете - у меня есть способ проверить».
Дефарж растянулся на кровати, как выброшенный на мель кит, задыхаясь и борясь за каждый вдох. Его лицо приобрело голубоватый оттенок. Его маленький ротик скривился от боли. Его глаза умоляли, и он снова потянулся за бутылкой. «Н… нет времени! Я… я умираю…»
Ник держал бутылку вне досягаемости. "Тогда поторопитесь! Время и маршрут, пожалуйста!"
Толстяк в безумной боли вцепился в кровать. "Урфа". он ахнул. «Урфа… Эдесса проходит! Три… три дня! Теперь медицина - ради бога, медицина - я… умираю…»
