"Йок!" Турецкое «НЕТ» на самом деле означает «НЕТ»! Она села на койку, все еще прижимая к себе одеяло. «Ты поступаешь со мной ужасно! Я не сделаю этого! Ты не можешь меня заставить!»
Улыбаясь, чтобы ее успокоить, Ник сказал: «Эвет! Да, я могу! Я сделаю это, если ты заставишь меня. Сейчас же!»
Ее рот задрожал. Молящим голосом она прошептала: «Рика эдерим?»
Ник повысил голос. «Попрошайничество не поможет, Мия. А теперь начни раздеваться. Прямо сейчас!» Голос N3 раскололся, как хлыст.
Девушка дико огляделась. «Бесполезно кричать о помощи», - сказал ей Ник. «Тебе это не нужно - и пользы от этого не будет. Я отдаю приказы».
Она заколебалась. Ник потянулся к одеялу. В угловом свете она увидела его лицо, твердое, как камень. Она отвернулась. «Йок! Я… я сделаю это!»
"Хорошо." Он отступил и направил на нее вспышку. «Это избавит всех от множества неприятностей. Снимите всю одежду и растянитесь на койке лицом вниз».
Мия Джалеллис села на край койки и начала раздеваться, ее прекрасное лицо исказилось гневным нахмурением. «Я должна ненавидеть тебя за это», - выплюнула она. «Я ненавижу тебя навсегда! Если я проживу много лет, я буду ненавидеть тебя и…»
«Заткнись», - сказал ей Ник. «Ты слишком много болтаешь. Просто молчи и продолжай. Это закончится гораздо раньше».
Мия расстегнула блузку и сняла ее. Она положила его на койку и наклонилась, чтобы начать соскальзывать с кровати
«И твой бюстгальтер», - скомандовал Ник. "Я сказал все. Я имел в виду все!"
Она посмотрела на него с чистой ненавистью. «Ты грязный! Ты хочешь, чтобы показались взгляды!»
Ник взглянул на нее. «Я не хочу терять терпение по отношению к тебе! Но…» Он сделал шаг к койке.
"Йок!"
Она вытянулась за спину, чтобы расстегнуть черный бюстгальтер и спустить его по тонким рукам. Миджа швырнула его на пол, задыхаясь от разочарованной ярости. Она впилась в него взглядом, не пытаясь прикрыть свою маленькую грудь размером с дыню. "Вы; удовлетворить сейчас?"
Ник подавил ухмылку. Она работала на полную катушку. Он сурово сказал: «Нет. Я не такой. А теперь штаны, пожалуйста».
Ее упругие груди с красно-охристыми кончиками покоробились, когда она наклонилась, чтобы повиноваться. Теперь она не смотрела на него. Ее плоть была желтовато-коричневого оттенка, немного светлее оливкового, гладкая и нежной. Макушка ее головы в свете фонарика блестела, как черный шлем. Ник услышал, как она подавилась рыданием, он не знал, от злости или от оскорбленной скромности. Или забота. Они продолжали работу. Скоро он узнает о ней хотя бы часть правды.
