А. А. Реформатский всячески подчеркивает лингвистичностъ теории МФШ. Вместе с тем, не соглашаясь с морфологическим обоснованием бифонемности долгого мягкого глухого шипящего в русском языке, он пишет: «по Аванесову и Реформатскому… при московском (и общесценическом) произношении этих согласных как „долгих дорсально мягких фрикативных“ налицо монофонемность, тогда как при других „произношениях“ (щ как [шч] или [ш:] твердое!) следует признать бифонемность» (стр. 73).
Одним из важнейших преимуществ теории МФШ А. А. Реформатский считает, по-видимому, ее мнимую созвучность с основными принципами рациональной орфографии. Следует отметить, что этот тезис усиленно пропагандируется всеми сторонниками МФШ, так что многим он кажется достаточно убедительным. Тем не менее приходится признать, что это является плодом глубочайшего недоразумения, корни которого кроются в том, что МФШ, как об этом свидетельствуют и первые работы, опубликованные в «Хрестоматии», возникла из рассмотрения принципов русской орфографии.
Отображение позиционно чередующихся единиц вовсе не подразумевает того, чтобы они представляли одну морфему, а не объяснялись морфологическими связями. Поэтому между сторонниками МФШ и не согласными с ней лингвистами абсолютно нет никаких принципиальных противоречий относительно ведущего принципа, в частности, русской орфографии. Разногласия по существу касаются только названия этого принципа. В этом смысле не было абсолютно никаких разногласий и у Щербы с Н. Ф. Яковлевым.
В этой связи я считаю необходимым подчеркнуть, что Бодуэн, готовый признать за одну фонему даже и исторически чередующиеся фонемы[8], считал орфографию типа русской морфемографией.
Итак, если отвлечься от чисто внешних ассоциаций и вникнуть в существо дела, то оказывается, что теория фонемы МФШ не только не раскрывает основ русской орфографии, а полностью беспомощна в объяснении написаний так называемых гиперфонем. Действительно, почему в слове стол нужно писать с, а в где г? По-видимому, не совсем неправ был Л. И. Жирков, обвиняя МФШ в агностицизме. П. С. Кузнецов, может быть, движимый стремлением выйти из этого тупика, и пришел к понятию звука языка, но ведь это понятие подразумевает независимое от морфем существование языковых звуковых единиц.
В заключение должен указать на абсолютную недопустимость цитирования неопубликованных работ и особенно в случае, если они подвергаются критике. Это А. А. Реформатский позволили себе сделать в отношении еще и до сих пор не опубликованной статьи Л. В. Бондарко, которая доверительно послала ему рукопись статьи на отзыв. Непонятно, почему редакция книги допустила такое недозволительное цитирование.
