У него в голове возник ещё один слой: стихийное возмущение знати и народа Агаша против слишком выдающегося и выпячивающего свою исключительность царевича, умело подогревающие бунт и разлагающие силы порядка интриганы-кукловоды, труп сына, лежащий в чужом дворце чужой страны… Это тоже было вероятно. Ещё одна возможность была такой, что Атар со смешанным чувством ужаса и гордости не осмеливался произнести её даже мысленно. Но, во всяком случае, одна опасность, на которую его буквально все подталкивали, теперь становилась вполне избегаемой, причем при почти любом повороте линий Судьбы.
Насчёт процедуры суда равных… немного поразмыслив, Атар вдруг сообразил, как использовать её для укрепления союза. Решение было необычным, но на Юге все время приходилось действовать не по канонам Империи.
Тут на плечи ему легли руки жены, и любимая мудрая супруга ласково поцеловала озабоченного царя.
— Я слышала и тоже многое поняла. Чувствую, что и нам, женщинам, придётся поправить своё решение. Иолисса была права: здесь нужно стать на некоторое время абсолютно безжалостными. А мы пытались сохранить побольше гуманности… Вчера все увидели, чем это обернётся потом, и как это может сказаться на новом поколении. Утром мы решим окончательно и отбросим любую мягкость.
— Жена, если это действительно так, ты не против показать начало обучения и перевоспитания царю и князьям?
— После суда — как раз уместно.
Царь поцеловал свою неразрывную с ним половину. А в душе он собирался, чтобы в ближайшие два-три дня выглядеть големом, а не человеком. И желательно титановым, как обзывал старков Ашинатогл. Он должен стать олицетворением холодной справедливости, равно чуждой и жалости, и жестокости.
* * *
Эта ночь для Ашинатогла действительно была ночью битвы. Он стремился хотя бы начать подчинять себе Иолиссу, а та ловко уклонялась от любых соблазнов или попыток давления, и порою сама демонстрировала свои возможности психически атаковать царя, но весьма тонко: давая ему возможность тоже устоять. Сначала Ашинатогл был доволен, что он оказался столь сильным мужчиной в духовном отношении, но под утро начал понимать, что с ним просто играли как кошка с мышкой. Заметив искры гнева в его глазах, Иолисса ответила столь бурной страстью, что любовник после этого порыва моментально заснул. Перед восходом солнца она его нежно разбудила и вновь слилась с ним. Удивлённый Ашинатогл почувствовал, что силы возвращаются к нему (он-то был готов, что физически он будет полностью выжат после этой ночи, и совсем не считал это позором; но восстановление сил в результате телесной близости… он был полностью уверен, что это — привилегия женщин, и в основном куртизанок и ведьм). Неожиданно для себя он понял, что этой женщине можно задавать очень серьезные вопросы.
