И мне кажется, что я кончу только от того, как он смотрит на меня. Или от первого его прикосновения.
Жадного. Резкого. Глубокого. Именно такого, как надо.
Я держусь за его шею, обнимаю его ногами за пояс, откидываю голову — и позволяю ему трахать себя. Так, как он хочет. Так, как я хочу. Я позволяю себе кричать и тянуть его за волосы, я позволяю себе плакать от непереносимо яркого наслаждения, накатывающего с каждым толчком. Я позволяю ему перевернуть себя и уложить на стойку животом…
Мне ужасно неудобно без опоры, но он держит меня, насаживает на себя до упора, и я вижу в зеркальной стене, между бутылками, наше отражение.
Смазанное.
Непристойное.
В этом отражении я — прекрасна, как ведьма на шабаше. И мой дикий бизон тоже видит это. Он снова шепчет:
— Сладкая, — и гладит меня по спине, так что я выгибаюсь под его рукой, скольжу голой грудью по барной стойке и резко, со стоном, выдыхаю, когда он снова вбивается в меня.
Я теряю ощущение времени и реальности. Забываю, что я — хорошая девочка, а хорошие девочки не хватают мужчину за член и не стонут:
— Еще, сукин сын, еще!
Наверное, потому что с хорошей девочкой Лизой никогда ничего подобного не происходило. Не могло произойти. Но сегодня мне плевать, сегодня — шабаш. Здесь, в богом забытом пустом баре, в чужом городе, в чужой стране.
С мужчиной, о котором я не знаю ровным счетом ничего, кроме того что он — самый лучший любовник из всех, которые у меня были. Из всех двух, считая мужа.
Мысли о муже приходят мне в голову сильно потом. Когда я снова сижу на барной стойке, а голый незнакомец с охренительно синими глазами и потрясающим членом наливает минералки в два коньячных бокала.
— Люблю дождь, — говорит он, протягивая один из бокалов мне.
— Обожаю дождь, — соглашаюсь я, отпиваю минералки и довольно потягиваюсь.
Никогда не чувствовала себя лучше. Никогда не чувствовала себя настолько собой, как сейчас.
А он, допив минералку, подмигивает мне и куда-то уходит. Его штаны остаются валяться на полу, где-то рядом с моими. И я думаю, что наступил самый подходящий момент, чтобы закончить приключение и смотаться от дикого бизона в лондонский туман.
Я даже успеваю слезть со стойки и обнаружить, что идти мне будет непросто. Потянуты мышцы. Те, о существовании которых я даже не подозревала. Но ничего, это не страшно. Лучше не дожидаться неловкого момента прощания.
Он возвращается, когда я растерянно оглядываюсь в поисках второго кеда. Джинсы уже на мне, мокрый лифчик тоже, еще более мокрый лонгслив и один кед — в руках. А второго нет.
