Вот так, злясь, матеря самого себя и свою уродскую жизнь, я вышел из кабинета, спустился на первый этаж. Так и не встретив ученицы, дохромал до «Шкоды» и устроился на переднем пассажирском сиденье. Откинул голову на подголовник, закрыл на пару мгновений глаза, понимая, что меня вновь накрывает волной плохо контролируемой ярости. Чувствуя, как начинает дергаться уголок рта. Успел еще подумать, что моя ученица вновь увидит меня с перекошенной физиономией. И тут слева в открытое окошко услышал ее голос:
– Ну, привет, железный монстр!
Это она мне?! Кроме Жорика, в этом городе о том, что у меня два металлических сустава и железные пластины в руке, известно только паре врачей!
Как ОНА узнала? Откуда?!
Меня словно кипятком окатило – всего, от шеи до пят. Впервые за черт знает сколько лет на ресницах вскипела влага.
Ну да. ДА!!! Я и есть железный монстр.
– Очень остроумно, Полина, – проскрежетал я сквозь стиснутые зубы.
– Ой! Вы здесь?! – пискнула девчонка.
Мне не хотелось, чтобы она увидела сейчас мое лицо. Я всем телом повернулся вправо, потянулся к открытому окошку, чтобы высунуть голову из душного пространства кабины, глотнуть пусть пыльного, но все же свежего воздуха.
… И практически уткнулся лбом в лоб мой ученицы, которая в этот же момент склонилась к дверце. Ее пальцы, ища опоры, накрыли мои ладони, которыми я упирался в нижний край окошка.
– Здравствуйте, Александр Аркадьевич! – выдохнула она в мое искривленное лицо внезапно надломившимся голосом заготовленную заранее фразу.
Немая сцена длилась несколько мгновений. Я был просто не в состоянии говорить, а оторопевшая от неожиданности девушка тоже, видимо, на некоторое время утратила дар речи. Продолжая сжимать своими пальцами мои руки, он совсем немного подалась назад, моргнула, отпуская мой взгляд, разрывая зрительный контакт.
Воспользовавшись этим мгновением, я не нашел ничего лучше, как опустить глаза чуть вниз. Лучше бы я их сразу закрыл! Потому что моему и без того обезумевшему взору открылась картина, которая окончательно унесла остатки здравого смысла.
Широкий вырез ее белой футболки чуть отвис, приоткрыв молочно-белые округлости упругих грудей, чисто символически прикрытых тонким полупрозрачным кружевом бюстгальтера. Никаких поролоновых вставок! Никаких дополнительных объемов и прочих ухищрений! Честный третий размер.
Господи, дай мне сил дышать…
Полина медленно отстранилась, но не выпрямилась, а села на корточки подле автомобиля. Ее ладони соскользнули с моих, проехали сантиметров двадцать вниз и уперлись в покрытую пылью дверцу машины. Взгляд девушки сделался внимательным, пытливым, цепким – как и в прошлый раз. Только вот молчать, как на первом занятии, она не стала. Предложила аккуратно:
