– Просто ангел! Весь день носил дедушке еду в постель! – Брат улыбнулся.
Моника развернулась к нему.
– Как папа? За всем этим дерьмом, я потеряла счёт дням. – Девушка устало вздохнула. Её глаза были красными, а веки немного отекли. Бледная кожа лица была в невыгодном свете из-за траурного платья. Моника Доннован была очень красивой девушкой, её сравнивали с актрисой Моникой Беллуччи, но сейчас, она будто постарела за эти несколько дней.
– Папа легко отделался, в отличии от Генри! – Питер бросил быстрый взгляд на сестру. – У него всего несколько переломов. Ничего, заживёт. Тем более, он дома, а не в больнице.
Девушка кивнула:
– Одной проблемой меньше.
Машина подъехала к дому, на Фэрвуд Драйв. Питер припарковался возле гаража, рядом с грудой металла, некогда бывшей машиной.
Моника вышла из авто и лишь прикрыла за собой дверь.
– Эта старая стерва притащила сюда машину Генри! Ну что за сука!
– Не горячись! – Питт подошёл к ней и обнял. Он на короткий миг стиснул сестру в объятия и тут же отпустил. – Вызову эвакуатор и попрошу, что бы эту тачку уничтожили.
Моника кивнула. Она стояла перед своим домом в растерянности, будто всё чужое, будто жила в нём совсем не она. Пока Питер пытался достать из машины своего племянника, не разбудив при этом, его сестра смотрела в окна дома и не могла в него войти. Монику пробила дрожь. По её телу будто провели высоковольтным кабелем и полили сверху водой. Все чувства и мысли притупились, остались лишь тёмные пустые окна дома.
– Мо! – Питт позвал сестру.
Девушка обернулась на него.
– Игрушка! – Младший Доннован глазами указал на траву, куда упал плюшевый мишка.
Моника подошла, как марионетка. Ноги не слушались. Девушка еле нагнулась, подняла игрушку и забрала ключи от машины из рук брата. Питер удобнее взял Майкла, поправив тому ботинок на правой ножке.
– Вики загоняла парня! Так крепко спит!
Моника лишь кивнула в ответ словам брата и открыла дверь. На улице собирался дождь, небо потемнело и поднялся ветер. В доме было прохладно. Плотные шторы не давали никакого шанса пробиться свету в этот дом. Моника и Питер инстинктивно, пытаясь не задеть мебель и не создать шума, двигались по комнатам. Брат сразу поднялся на второй этаж, чтобы уложить в постель ребёнка, а Моника без сил опустилась на пол, рядом с камином в гостиной. Она поджала ноги и опустила голову себе на колени. Стояла тишина, от которой кровь стыла. Девушка отчётливо вспомнила, как Генри обставлял этот дом. Он не хотел доверять это никому, ведь, по его словам, чтобы в доме была хорошая обстановка и энергия, нужно вложить в него душу. Моника вспомнила лицо своего любимого мужа: светлое, с золотистыми кудрями волос. Он не был красавцем, но было в нём что-то такое, что видела только Мо – свет его души. Лишь Лора поддержала подругу в выборе спутника жизни, остальные же откровенно насмехались над ней и Генри. Слишком уж разными они казались окружающим. Мистера Брауна не волновали разговоры о их семье, несколько раз он даже съездил некоторым нахалам по лицу и больше Монику и Генри не трогали.
