— Пошли нахрен, уроды, — выплюнул Шон волкам и, повернувшись ко мне, прищурился. — Одиннадцать, Мелисса. Стукни уже своим молотком и дай мне смочить член!
Все его приятели загоготали и зааплодировали.
Я отшатнулась от края сцены.
Гм, нет. Я на такое не подписывалась. Будучи новенькой, я согласилась поучаствовать в глупом аукционе, потому что хотела помочь и знала, сколько денег он приносит сестринству. Особенно если учесть, что большинство девушек до сих пор относились ко мне как к кандидатке.
Но теперь? Уйти с молотка, чтобы меня…нет. Ни за что на свете. Особенно пока я была…
Что ж, давайте остановится на том, что если бы Мелисса кое-что обо мне знала, цена была бы выше. Гораздо выше. Меня передернуло.
— Двенадцать, — на этот раз выступил второй волк. Они не делали ставки друг против друга, действуя как команда.
…будто делали одну покупку на двоих.
Пугающее предположение вызвало у меня дрожь, хоть и пробудило мою темную сторону, с которой я не знала, что делать.
— Твою мать, — прошипел Шон. — Тринадцать!
Под его насмешливым взглядом я попятилась еще на шаг, но Мелисса тут же вернула меня обратно.
— Стоять, — прошипела она мне на ухо, прежде чем снова с ослепительной улыбкой повернуться к толпе. — Ставка тринадцать…
— Пятнадцать, — поднял руку первый волк.
Чтоб меня.
По толпе прошел шепоток. Самая высокая ставка за вечер, теперь уже официально.
Шон что-то пробурчал и, наморщив лоб, помрачнел. Внезапно я еще больше испугалась его возможной победы. Я переживала, что он выиграет и потом выместит злость на мне.
— Семнадцать, — прошипел он. — Отсосите, членоголовые. Она моя.
— Двадцать.
— Кто вы, черт вас дери? — обернулся Шон с яростью на лице, прежде чем опять посмотрел на Мелиссу. — Убери этих хренов с…
— Двадцать, — мило улыбнулась она Шону.
Даже Тэд засмеялся и, покачав головой, похлопал своего приятеля по плечу, что-то зашептав ему на ухо. Шон снова выругался.
— Двадцать одна…
— Двадцать пять, — почти моментально ответил один из волков, и в зале повисла тишина.
У Мелиссы отвисла челюсть.
— Двадцать пять тысяч, — напряженно повторила она с нескрываемой жадностью. — Шон? — он развернулся и ушел со стаканом выпивки. — Ставка двадцать пять тысяч. Кто? Кто-нибудь хочет ее оспорить?
По толпе прокатился ропот, и меня обдало холодом. Посмотрев вниз, я внезапно поймала взгляды двух страшных волков. Из-за масок я не видела их лиц. Зато видела их глаза, смотревшие на меня со свирепостью и голодом, от которого по моей спине прокатилась новая волна дрожи.
