Черт, Кэндис становилась моей.
Она до меня не была ни с кем. Ни один другой мужчина никогда не владел этой частью ее тела. Она была только моя, чтобы забрать себе. Мы навеки запечатлевали в ее памяти воспоминания о нас и наших членах.
Клеймили собой.
Ни один другой мужчина не заставил бы Кэндис так стонать. Ни один другой не дал бы ей почувствовать себя идеальной, томящейся, грязной, греховно горячей королевой и одновременно шлюхой. Конечно, у нее учащался пульс, и тело ныло от потребности в большем.
Ох, мы знали, чего хотела Кэндис. Знали, что дадим ей, стоило нам лишь завидеть ее на аукционе. Нам здесь было не место, куда уж очевиднее. Думаю, даже сука Мелисса думала так же. Но она была такой жадной и морально испорченной, что плевать хотела, кому продавать бедную девочку.
Черт, в этом колледже не было хороших людей. Учебное заведение для богатых детишек. В конце концов, поэтому мы и пришли сюда. Наш план был близок к апогею, насколько только возможно. Мы пришли сюда, чтобы получить желаемое и отомстить этому мирку.
Ради собственного удовлетворения.
Ради Эллен.
Ради Кэндис.
Я прижал массивную пульсировавшую головку к упругому сжатому анусу, и Кэндис захныкала.
— О Боже…
— Открывайся шире, ангел, — застонал я. — Сегодня вечером твоя задница моя. Я покажу тебе, как милые непослушные девочки вроде тебя кончают от правильного качественного анала. Покажу, какая ты распутная во время оргазма со мной в твоей заднице.
Ухватив ее за бедра, я расставил их шире и толкнулся в нее. Мой член оставался мокрым после истекавшего возбужденного влагалища, но проникнуть через сфинктер все равно было нелегко. Я чувствовал внизу руку Рорка, дразнившую киску, трогавшую клитор и заставлявшую Кэндис стонать.
Да, он очень мне помогал.
Я толкнулся вперед, подналег, рыкнул и напряг мышцы. Черт возьми, она была чертовски тугой. Напряженное узкое кольцо мышц медленно уступало, дразнящее открывалось и принимало наконечник члена. Когда я протолкнулся дальше, Кэндис гортанно застонала. Головка погружалась в заднее отверстие, медленно расширяя его, пока горячий запретный проход не начал постепенно принимать пульсировавший ствол.
Фыркнув, я поднапрягся, и вот головка была внутри.
Кэндис закричала, но от чистого неприкрытого наслаждения. Она взывала ко мне от сладкого беззаботного блаженства.
— Оу, черт, — ахнула Кэндис.
— Да, детка, — злобно усмехнулся я и, запрокинув голову, шумно вдохнул.
Боже, до чего же Кэндис была тугой. Просто охрененно. Настолько тесной, что я засомневался, справлюсь ли. Ох, но я бы справился. Я бы не ушел отсюда, не взяв ее таким образом.
