Айрис в который раз пожалела, что повелась на совет тетушки и переоделась ко сну. Горячая ванна с каплей ароматного масла действительно помогла успокоить нервы и расслабиться, но не подтолкнула к дреме, а, наоборот, принесла бодрость. События минувшего дня мельтешили в памяти, мозг рвался к деятельности!
«Расскажи кому — не поверит», — Айрис прошлепала по толстому ковру с коротким ворсом босыми ногами и задернула занавески.
Стало темнее, однако царапавшие слух звуки никуда не делись. И окно не закроешь наглухо — с улицы шла приятная прохлада.
Айрис недовольно подобрала объемную ночную рубашку из теплой ткани, сделав мысленную заметку в ближайшее время обновить гардероб в соответствии с реалиями княжества. Поколебавшись, чисто для вида набросила на плечи темный халат и, стараясь не задеть изящную, словно игрушечную мебель, направилась на балкон, что выходил на старый сад.
Солнце золотило верхушки елей на далеких склонах, но под сенью побитых временем плодовых деревьев уже царили сумерки. Вскоре прозвенел колокол храма в Прихолмье, и молотки стихли. Ну а к назойливой природе требовалось привыкнуть.
— Арман… Прости за все. — Айрис прижалась лицом к толстым железным прутьям, что отгораживали балкон от пустоты. — Знаю, я сгубила тебя… И знаю: ты поможешь мне. Прости, Арман. Прости…
Где-то внизу зашелестели кусты. Что за странности? Бездомных кошек и собак у замка не видно, ежи и крысы не настолько крупные, чтобы производить громкий шум. Что тогда? Необычайно сильный ветер? Ага, как же! Ничего подобного не чувствовалось.
«Воры», — появилось единственное разумное объяснение.
Здесь, в Холмах, люди так уверены в честности друг друга, что ворье не дожидается покрова ночи!
Из кустов выглянул худощавый силуэт. Покрутил головой, что-то приметил вдали, ссутулился и застыл.
— Вот же ж бесстыдник! Пялится в чье-то окно как дворовая шавка, — пробормотала Айрис, оглядываясь на свою комнату.
Швырнуть бы в него чем… Но крупная вещь сквозь решетку не пролезет, книга его лишь отпугнет, а вазу с лингским орнаментом, что без дела стоит на прикроватном столике, попросту жалко.
«Я покажу тебе, как поступают с ворами в Валесии!» — тяжеленный зонтик тетушки Руденс, украшенный массивным набалдашником и оборудованный острым шипом на конце, удобно лег в руку.
Дверь не скрипнула, но одна из горничных обернулась на звук шагов. Ничего не сказала, лишь проводила столичную гостью недоуменным взглядом.
«Мне начинают нравиться Холмы. Здесь люди не лезут в чужие дела», — Айрис, придерживаясь за гладкие широкие перила, спустилась по лестнице в просторный вестибюль, где уже горели неяркие электрические лампочки.
