— Максим, мне кажется, мы говорим на разных языках. Я не понимаю...
— Ты странная, Ди...
Он разворачивается и сгребает меня в объятия. Его большие тёплые ладони ползут под джинсовую куртку и гладят спину, дыхание опаляет шею, а губы... Губы накрывают мой приоткрытый от удивления рот и нежно целуют. Из легких словно выкачивают весь воздух. Я слабею под напором парня и беспомощно впиваюсь пальцами в его плечи.
— Погоди... Что ты делаешь? — бормочу я, костеря себя на чем стоит свет за то, что согласилась на свидание.
— Ты же хочешь этого, Ди? Ведь так? Ты сама позвала меня... — отрываясь от меня, вздыхает Макс. Его грудь тяжело вздымается, а от тела исходит тепло.
— Я имела в виду секс, а не свидания или поцелуи.
Красивые губы Макса сжимаются в тонкую, напряжённую линию, он отстраняется, сверля меня сверкающими, как звезды, глазами. Я наклоняю голову, не в силах выдержать дуэль взглядов и повисшее в воздухе, тяжёлое, как желе, напряжение.
Тишину пронзает звук входящего сообщения на телефон Макса. Я облегченно вздыхаю, наблюдая за тем, как Максим меняется в лице. Он улыбается. Широко и искренне, радуясь посетившей его новости.
— Что случилось? — спрашиваю я. — Ты так улыбаешься, будто...
— Люба родила, — отвечает он. — Девочку. Назвали Надюша. Мне начальница написала.
Мое лицо вытягивается в скорбную маску. «Твой рыжий красавчик скоро станет отцом! Отцом...», — звучат эхом слова папы. Надо же, у Мирослава родилась дочка. Наденька. Надежда Мирославовна. И родила ее любимая жена...
— Ди, ты расстроилась? Прости, я подумал, что ты забыла о Боголюбове... Извини, я разбередил твою рану? — спохватывается Макс.
— Я забыла, — отрезаю я, беспомощно поглаживая свои плечи. — А ты почему так радуешься? Разве ты отец?
— Нет, — усмехаясь, отвечает Макс и запускает пальцы в непослушные волосы. — Ребёнок — это большое счастье, Диана. Наверное, ты не понимаешь этих чувств, потому что не мать. Тебе чуждо счастье родившей женщины. Знаешь, когда родилась моя племянница...
А вот это он зря... Внутри мгновенно все высыхает: ростки нежности, стебли привязанности, бутоны женской слабости. Наверное, оно к лучшему.
— Макс, пойдём ко мне? — сухо выдавливаю я.
Он кивает в ответ.
Диана
Дрожащими пальцами я проворачиваю ключ в замочной скважине и распахиваю входную дверь.
— Проходи. — Включаю в прихожей свет, приглашая Максима в своё убежище. К слову, он первый мужчина, которого я привела домой.
— У тебя очень уютно, Ди, — произносит он, расстёгивая молнию ветровки и стаскивая обувь. — Любишь цветы?
