Дома не было. Женя прошлась по всем окрестностям педа. Стоянка, пара новостроек, фитнес-клуб. Деревянные дома, переделанные в цветочные магазины.
***
Мрачный доедал свежие трубочки. Вкусные. Он их помнил. И песню "Крылья" помнил. Я не спрашиваю, сколько у тебя денег, не спрашиваю, сколько мужей... Я знаю, ты боишься открытых окон и верхних этажей. Запахи. Пахнет в квартире ванилью и корицей. И квартиры похожи. Только там никакой Жени не было. Пожилая женщина в байковом фиолетовом халате была, ваниль была, корица...
Или? Как будто из дурного сна.
***
- Лёха!
- А?
- Ты у БКЗ меня не увидел что ли? Плечом пихнул.
- Ты чего, Жень? Какое БКЗ?
- Вчера. Вечером.
- Я вечером вчера совсем в другом месте был.
- Где?
- Неважно.
- Лёш.
- На кладбище. Год.
- Извини.
- Да ничего. Деду 93 было. Пора.
- Извини. Пойдём ко мне? Я весь день сегодня дом твой искала, зайти хотела, а телефон ты мне не оставил.
- Нет у меня его потому что, - Лёха улыбнулся, - развращают эти ваши телефоны. Лично надо. Чтоб глаза видеть. Жень, глаза у тебя такие. Прямо глазищи.
- А кто та девушка?
- Девушка?
- Видела издали, гулял с ней.
- Последний раз с девушкой летом гулял.
А потом с тобой по ноябрю. Жень, я тебе кое-что сказать хотел. Но это как придем.
- Затейник экий. Ладно. Пошли греться. У меня опять полная ваза брака вафельного.
- Кондитер, видно, ты убыточный.
Они дошли до двери, тут Лёха вспомнил, что забыл купить сигареты.
- До ларька - туда-обратно.
***
- Пачку "Опала". Нет, две.
Лёха положил на тарелочку красноватую купюру.
- Женька, открывай!
Дверь открылась. В проёме стояла высокая седая женщина. В халате.
- Вы ошиблись, наверное.
- Нет. Семьдесят пятая?
- Да, но Женек здесь нет.
- Извините.
Лёха сел на лавку у подъезда и закурил, всматриваясь в темноту. Несколько вечеров подряд он приходил на эту лавку. Потом надоело. Да и всякое бывает. Померещилось.
***
Женя глянула на часы. Нет, не придёт, наверное, кого-нибудь встретил и ушел с этим кем-нибудь. И ладно. Странный он. Женя вспомнила разговоры Лёхи с людьми, которых видел он один.
***
Женя не видела Лёху уже месяц. За этот месяц мрачный сделал четыре заказа. Молча забирал и уходил.
Женя ходила на Склеп, гуляла по Лебедевой. На Лебедевой всё было так, будто и не существовало никакого дома. Один раз дошла до Сергеевых, так и не решилась постучать в дверь, да и дверь была совсем не такая, как тогда - толстая железная, а не обитая дерматином деревянная. И пахло совершенно иначе. Никаких общих знакомых, к которым можно было бы обратиться, чтобы найти Лёху, не было. Но с каждым днём хотелось найти его всё больше. Стритовальщики, видимо, ушли зимовать - ни разу не встречались ни на мосту, ни в переходе. Жизнь приобрела привычные очертания.
