Не знаю, сколько это длится, но простыни под нами влажные, а моя спина в испарине. Последняя судорога удовольствия, и я возвращаюсь на землю. В реальность.
Даня громко дышит мне на ухо. Его сердце быстро колотится под моей ладонью. В ритм моему сердцу. Кажется, вот-вот — и выскочит из груди. Вот-вот — и я задохнусь от нехватки кислорода.
Перед глазами все еще пляшут звезды, а в ушах шум.
— Только не смей говорить мне, что это ничего не значит, — шутливо произносит Даня, прижимая меня к себе еще ближе. Целует в плечо, удобно устраиваясь в постели в обнимку со мной. Урчит, словно довольный кот.
Я с трудом могу выдавить из себя несколько слов заплетающимся языком.
— Это ничего не значит, — не могу упустить возможность подразнить его.
На лице растягивается улыбка. Хорошо, что в комнате темно.
— Ну да, конечно. Не порть момент, Решетникова, — хмыкает Кравцов. — И не говори, что этого больше не повторится. Не обламывай меня так. Нельзя дать попробовать десерт, а потом спрятать его в холодильнике. Тем более я твой законный муж и твоя обязанность — угождать мне, — самодовольно заключает он.
— Не буду, иногда мне тоже хочется нарушить свою диету и полакомиться сладким. Это ведь неправильно — искать встреч с другим мужчиной, когда под сердцем ношу твоего ребенка. Поэтому ты мой единственный вариант на следующие пять месяцев, — тяжело вздыхаю я, потому что и в самом деле так думаю. Да и не привыкла я по мужикам бегать, у меня их всего-то два было. За двадцать восемь лет. Господи, чем я занималась все это время?
Даня напрягается после моих слов. Его пальцы с силой впиваются в мою кожу. Ему не нравится то, что я сказала, но он никак не комментирует это. Молчит. А мне так хочется, чтобы сказал что-то колкое, разозлился. Мне не хватает эмоций. Я зависима от наших перепалок. Это как наркотик. Адреналин. Попробовала раз, а потом все мало.
— Спокойной ночи, Мил, — тяжело вздыхает он.
— И что, это все? Ты разочаровываешь меня, Кравцов, — шутливо толкаю его.
— Это был мой максимум на сегодня. Устал после перелёта. Но у нас ведь есть еще пять месяцев, верно? — Могу поклясться, что он сейчас улыбается. Как же бесит меня.
— М-м-м, если у меня не начнётся мигрень.
— Ты самая ужасная женщина из всех, кого я знаю.
— Взаимно, муж мой. Взаимно, — посмеиваюсь я и ерзаю, пытаясь удобно устроиться. Что ж, все не так уж и плохо. Хотя не могу не признаться, что эти странные отношения между нами безумно пугают. Потому что я не хочу привязываться к Дане. Любые проявления чувств под запретом. Рано или поздно нам придётся разойтись. И никому из нас не должно быть больно в тот момент.
