— Чтобы отомстить.
— Так вот, реши, Хуан Гонсало, что для тебя важнее — месть или дело жизни твоего отца.
И тут юноше вспомнились слова умирающего отца о том, что он будет смотреть на своего сына с небес и радоваться, если тому удастся приобрести землю.
— Не знаю… — растерялся Хуан Гонсало.
— А ты подумай, наверное, важно и то, и другое.
— Я не смогу жить спокойно, пока буду знать, что человек, виновный в смерти моего отца, не наказан. И с другой стороны, я не успокоюсь, если буду знать, что кто-то другой будет хозяйничать на нашей земле.
— А ты подумай, ещё рассуди.
— Всё-таки важнее земля, — вздохнул Хуан Гонсало.
— И я тоже так думаю, — вздохнул Сальвадор.
Но тут юноша спохватился.
— Вы говорите так, словно бы дон Родриго уже предложил мне сделку: я оставляю его в покое, а он не претендует на нашу землю.
— Послушай меня, — произнёс Сальвадор, — всегда пытаясь предугадать последствия, я ставлю себя на место человека, от которого зависит решение. Вот так, мой милый. Этой ночью я успел побыть и доном Родриго, и твоим отцом, и братьями, и тобой самим. Я представлял себя стреляющим в дона Родриго, представлял себя умирающим помещиком, его родными… И поверь, ' никому эта смерть не принесла радости. Думаешь, дон Родриго хотел смерти твоего отца?
— Но ведь вы сами, дядюшка Сальвадор, рассказывали, какая битва началась на площади городка, как геройски сражался мой отец…
Сальвадор отвёл взгляд в сторону.
— Хочешь, я скажу тебе правду?
— Да.
— Никакой битвы не было, её, скорее всего, можно было назвать дракой. И вот во время этой драки твоего отца придавило бочками. В общем-то, он сам виноват, что не успел вовремя отбежать в сторону. И думаю, дон Родриго настолько же огорчён его смертью, как и все остальные жители.
— Но вы говорили совсем другое… — тихо произнёс Хуан Гонсало.
— А что ты хотел от меня услышать? То, что я сказал тебе, помогло легче перенести смерть твоего отца. А теперь, когда кое-что уже позади, ты можешь знать правду.
— Вы, дядюшка Сальвадор, предлагаете мне сделку.
— Ничуть.
— Вы призываете меня поступить против моей совести.
— Я хочу, чтобы всё сложилось как можно лучше, насколько это возможно в теперешних обстоятельствах. Я думаю, чувствуя себя виноватым в гибели твоего отца, дон Родриго не станет претендовать на его земли.
Юноша задумался.
— Может быть.
— А теперь скажи мне, Хуан Гонсало, давать тебе ружьё или нет?
— Пока что не надо, — произнёс юноша.
— Вот и отлично. После похорон мы поговорим с тобой ещё. А теперь не буду мешать. Есть смысл поговорить с твоими братьями?
