— Арчи! Эй, Арчи!
Резко подняв голову, я ощутил, как боль вернулась, разом пронизав всю верхнюю часть тела. По ощущениям мне показалось, будто долго спал и всё ещё не до конца проснулся, не понимая, что происходит вокруг, а главное, где. Память не пострадала. Стараясь сосредоточиться, я смотрел в небо перед глазами, оказалось, меня уложили горизонтально. Приходя в себя, осматривался по сторонам, хотелось понять, сколько прошло времени. Везде была куча людей и суета, прямо возле машины стояли Дима и Толик, а около них штурмовой корабль и несколько машин. В голову полезли мысли об отсутствии чипа и прочее. Дима находился ко мне ближе остальных, не считая незнакомого типа в белом халате, присевшего прямо около головы. Уложили меня на что-то мягкое, а Еврей отошёл и отвернулся, занимаясь своим, да так целеустремлённо. Когда рассеяность попустила, я обнаружил у него в руках кружку.
— Сколько прошло? — слабым голосом уточнил я, не понимая, почему Дима хлебает мутную белую жидкостью и поласкает рот, так сильно работая щеками, что создаваемое в ротовой полости давление выплёскивало воду.
— М-м-м, — промычал Еврей мне в ответ, не отрываясь от процесса, но повернувшись, дабы показать, что услышал.
Оказалось, Фаер занимался этим всё время, пока я отсутствовал, с короткой передышкой на попытку меня пробудить.
— Минут двадцать, не больше, — подсказал Анатолий, отвлёкшись от разговора с ребятами в форме. Подменил Диму, пока тот мычал.
Состояние растерянности отступало, и, собравшись, я начал постепенно понимать, что тут творится.
— Но пропустить успел многое, — самодовольно добавил он.
Интонацию полковника наполняли эмоции и выражение, причём сугубо положительные, в отличие от последних десяти минут до моего отключения. Подумал о минувшем, и опять накатила обида на Анатолия, поначалу, после пробуждения, она вылетела из моей головы.
— Подожди минут десять, не вставай, тебя уже подлатали, но для стабилизации давления нужно время, — улыбнувшись, Толик остановил инициативу перевести туловище в сидячее положение, но сделал это с заботой.
Сразу не догнав смысла сказанного, я осторожно приподнял голову, посмотрев на плечо. Оно было очищено от следов крови, а майка аккуратно разрезана с одной стороны.
— Просто вырубился? — недовольно уточнил я у приблизившегося полковника. — В чём меня вымазали?
Рану замазали странной фиговиной.
— Ухмы хыла, — снова промычал Дима, всё ещё занимаясь обеззараживанием, но ему не терпелось вставить словечко.
