— А пафоса-то нагнали выше крыши, — скептически заметил Миша. — И даже соображений нет, чего ей от тебя понадобилось?
— Если только поговорить о мальчиках, — пожала плечами. — Сдается мне, что она таки обратила внимание на Дана. И очень разочаровалась в тебе.
— А ты? — этот вопрос меня застиг врасплох.
— Понимаешь… — я начала тщательно подбирать слова, чтобы не обидеть его. — Я не обиделась, но, правда, разочаровалась. Наверное, у тебя были причины, по которым ты вел себя подобным образом. Однако они мне неведомы. Несмотря на свою общительность, ты очень скрытен и никому не раскрываешься по-настоящему. Ты вчера передо мной извинился … А перед друзьями?
Да, я наконец-то сказала это. Должно же это было когда-то произойти? А тут представился такой подходящий момент, чтобы поведать ему о своих сомнениях.
Встала со стула и пошла наливать подоспевший кипяток в чайник для заварки. Друг все молчал, гипнотизируя пространство. А я давала ему время на то, чтобы собраться с мыслями и сказать правду. Или хотя бы часть ее, потому что, судя по его реакции, за странным поведением Громова скрывалось поистине что-то очень важное для него и возможно чудовищное для меня.
— Сахар, лимон, мяту в чай класть? — спросила его, вынуждая обратить на себя внимание. — Ты пьешь разбавленный или кипяток?
— Давай все сразу и стоградусное, — невесело откликнулся друг.
У меня зазвонил телефон, и я, поставив угощения на стол, потянулась в карман домашних брюк за своим гаджетом.
— Это Саша, — сказала я после того, как закончила наш с ней короткий разговор. — Просит перенести встречу на два.
— С Даном что ли на футбол увязалась? — уточнил Гром.
— Судя по единогласному «Нужен гол!», да, — засмеялась я. — А ты, я смотрю, более далек от мячика, чем они?
— Нет. Но сейчас у меня просто нет настроения, — честно признался парень.
— Кроме сладкого я могу тебе еще чем-то помочь? — участливо осведомилась я, пододвигая к нему тарелку с печеньем.
— Обними, а? — неожиданно попросил он. — Так что-то паршиво стало…
— Иди сюда.
Я пододвинула стул вплотную к нему и обхватила руками его за плечи. Руки Громова легли ко мне на талию, одаривая кожу какой-то странной прохладой.
— Миш, а ты здоров? — не отстраняясь от него, спросила я. — Почему у тебя руки постоянно холодные? И это при том, что в жару ты носишь толстовки и рубашки с длинным рукавом.
Опять-таки холодный нос уткнулся мне в шею, дыхание защекотало кожу и вызвало толпу мурашек. И снова ни слова в свое оправдание. Только руки изредка подрагивают и все крепче прижимают меня к мужской груди.
