Кровавый отбор или Охота на клыкастого | страница 24



Мышь зашипела. Что было удивительно. Мышь и издает звуки, больше подходящие для речи змеи.

— Это ты так меня ругаешь, что ли? — предположила.

Отвечать мне, понятное дело, никто не собирался. Мышка, замерев на шторе, повернула ко мне голову. Поняла это по тому, как жутковато заблестели ее красные глазки-бусинки.

— Если ты сюда чисто случайно залетела, то прошу на выход, — хмуро побормотала, тыкая большим пальцем в сторону двери.

Зверь продолжил на меня смотреть. Будто был удивлен, что я вообще разговаривать умею. Или летунья ожидала, что я буду визжать?

— Ш-ш-ш-ш, — снова зашипела незваная гостья. Почему я вдруг решила, что это девочка, понятия не имею. Просто мышка… это же она.

— Кыш, — сказала и снова приоткрыла дверь. В коридоре, слава богу, никого не было. Тихо, мирно, подозрительно. Вдруг какая-нибудь конкурсантка уже строит козни одной из своих соперниц? От этих, с виду красивых и невинных девиц можно было ожидать чего угодно.

— Ш-ш-ш-ш-ш, — еще громче шикнули на меня в ответ и продолжили болтаться на плотной ткани штор. Точно оставит мне следы от своих коготков.

— Послушай, я устала и… хочу спать, — тут главное не проболтаться. Это с виду — вроде как безобидная мышка, а на самом деле вдруг шпион какой. Прилетит потом к свахе или королю и доложит, изъясняясь одним шипением, что одна из невест как-то странно разговаривает. — Если у тебя ко мне дело, то говори. Нет, то где дверь, ты уже знаешь.

Летунья взмахнула крыльями, отцепилась от несчастной шторы и перелетела поближе ко мне. В смысле, перелетела на каминную полку. Теперь я смогла разглядеть зверька получше.

Что сказать? Этот конкретный представитель своего вида, был довольно крупным. Одно лопоухое ушко было порвано. Хм, так у меня не милая добрая мышка, а самый настоящий боевой мыш?

— Ага… ты оказывается не девочка. — Сложно спорить с очевидным, этот зверек вблизи мало походил на мышку-норушку.

— Ш? — вот тут в голоске моего странного собеседника послышалось удивление.

Потом зверь прикрыл глаза и, если я не ловлю галлюцинации, покачал головой.

— Разумный? — теперь уже удивлялась я.

— Ш, — а вот тут я уловила укор.

Ах, простите, мышонок обиделся.

— Ты зачем ты здесь появился?

— Ш…

Будто я могла по этому короткому ответу понять, что он мне тут говорит. Или, будь я местной, то легко бы разобрала в этом «ш» слова? Или одно слово. Как сложно-то…

— Я сейчас, — понимая, что без порции важной информации, рискую-таки скатиться до истерики, пролепетала и выскочила из комнаты. Что мыш будет делать, пока меня нет, узнаю потом. А может, он спокойно дождется меня, и мы продолжим… разговор.