— Очень. — Шепчет она, прикрывая глаза. А я уже забыл вопрос. Потому что перед глазами ее теплый искренний взгляд, наполненный чувствами, и никаких масок самодостаточной женщины, или веселой болтушки. Я смотрю на ее губы, и они манят меня. Наверное они и на вкус как мандарин — сочные и с кислинкой.
Нежные, алые, полные, к ним хочется прикоснуться, забыться благодаря им, кайфануть, как от дозы.
Но я не делаю этого, отстраняюсь на полшага, стряхиваю с себя наваждение и застегиваю на ней пуховик, оставляя травмированную руку внутри. Не знаю, чего хочу. В один момент — прибить ее, в другой — сжать в объятиях, сначала бросить ее тут и никогда больше не видеть, а потом увезти к себе и… Нужно проветрить мысли, обдумать все рационально, понять, что будет правильно. Продолжить охоту? Остановиться, пока она не разрушила мой рассудок?
Искать правильный ответ снова придется на дне бокала с янтарной жидкостью. Жаль рядом нет друга, готового разложить все по полочкам.
Когда помогаю ей садиться в машину, вижу жуткие грязные разводы на бежевой обивке пассажирского сидения и сердце невольно пропускает удар. Только из чистки! Так вот, что это были за ритуальные танцы, которые она устроила по дороге сюда. Ну точно, психичка! Бросить, определенно бросить и никогда больше не вспоминать. Даже в маркетинг заходить перестану!
Гневно смотрю на нее, желая испепелить это неадекватное создание, а потом вижу — дрожит. Вроде не холодно… Но потом взгляд скользит по ее ногам, и я все понимаю. Конечно, в разорванной-то обуви. И молчала же, шла спокойно, я даже не вспомнил. Господи, ответь мне честно, ты испытываешь меня? Эта рыжая послана, чтобы мучить меня при жизни, а после я попаду в ряды апостолов? Иначе я не знаю как объяснить это несчастье, свалившееся на мою голову. Особенно после слов: в Котельники, пожалуйста.
Мать твою, ближний свет. Может, хоть на кофе пригласит, на всамделишный? А ещё лучше, ужин. Есть хочется дико. За тот эпичный обед так и не поел, сразу обратно в офис ломанулся, даже надеялся перехватить по пути Мандаринку, но она шустрая, не догнать.
Рыжая молчит. Прикрыла глаза, и в тепле салона, кажется, заснула. В стационарном состоянии она очаровательна. В очередной раз поражаюсь ее миловидному лицу. Ресницы густым веером лежат на молочной коже, пухлые губы чуть приоткрыты, а колечко в носу просто сносит мне мозг! Раскусить бы эту Мандаринку, а то нифига не понятно — сладкая, или будет кислить?
