– Этот вопрос мы решим, а пока… – Эрланд Завоеватель посмотрел на меня ледяным синим взглядом, который мог заморозить всё вокруг. – Спустись с помоста, Аньяри.
Я повиновалась. Из толпы раздались выкрики. Я узнала лицо человека, который шагнул ко мне, предупреждающе косясь на остальных. Это был один из слуг Эрланда. Как они меня нашли?
Никогда не думала, что буду так рада их увидеть!
– Как же вас так угораздило, госпожа? – пробормотал он, и у меня от этого неловкого сочувствия защипало глаза.
Разговора между главарём работорговцев и правителем Лундсфальда я не слышала, но, когда он подошёл и повёл меня прочь от помоста, нас никто не остановил. Наткнувшись на острый камешек, я невольно вскрикнула. Эрланд бросил взгляд на мои ноги и вдруг подхватил меня на руки. Так и нёс, пока не посадил на лошадь. Сам сел позади меня, крепко прижимая к себе.
Его тело было горячим и твёрдым, и, чувствуя его так близко, я лишний раз пошевелиться боялась.
Место, где продавали рабов, располагалось на окраине какого-то городка. Наш путь лежал в другую сторону. Всадники спешились возле разбитых у дороги шатров, и меня опустили на землю. Правитель Лундсфальда кивнул мне на самый большой шатёр. За всё время мужчина не проронил ни слова. Когда мы с ним оказались в шатре, наконец-то заговорил. Я ожидала резких окриков, нотаций, даже оскорблений, но он лишь указал на ведро с водой и коротко произнёс:
– Умойся.
А я и забыла, что моё лицо в краске…
Вода была прохладной. Я тёрла щёки, пока они не покраснели, также смыла неприятную жирную краску с губ. Оглядевшись, увидела знакомый сундук с моей одеждой.
– Переодевайся, – приказал Эрланд.
– А вы… выйдете?
– Я с тебя теперь глаз не спущу.
Пальцы дрожали, пока расстёгивала крючки на лифе один за другим. Когда щёлкнул последний, ощутила, как на плечи легли мужские ладони. Вздрогнула. Когда он успел приблизиться? Так неслышно, точно хищник подкрался к добыче. Одна его ладонь по-хозяйски накрыла живот, вторая грудь. Это было впервые, когда он касался меня даже без тонкой преграды одежды, и я чувствовала его руки обнажённой кожей.
