****
Соломон боролся с надвигающейся тьмой. Черные змеи или пальцы подползали все ближе и ближе. Он прижался спиной к твердой стене, пытаясь сбежать, пока зло не добралось до его ног. Как только это произойдет, он окажется в ловушке. И эта ловушка погрузит его в ад, из которого он не захочет снова возвращаться в мир живых. В психбольнице его измучили так, что теперь он никогда не станет прежним, никогда не исцелится и не убежит от самого себя.
Внезапно из-под его ног исчез пол, и паника вышибла воздух из легких. Он судорожно взмахивал руками, карабкаясь, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но его засасывало в водоворот, и из груди вырвался крик.
Соломон вскочил, размахивая в пустоте руками. Он находился в постели. В безопасности. Не в том кошмаре. Его пальцы болели от напряжения, и он понемногу ослабил хватку на простынях. Он в постели. Не в кошмаре. Его дыхание постепенно замедлилось, и внезапно он почувствовал холод.
Хаос.
Он оглядел комнату, сбросил одеяло и направился в ванную. Его сердце снова забилось в панике. Она знала, что, прежде чем выйти из комнаты… Она знала - ведь он повторял ей это снова и снова, - что, если ей понадобится выйти, она должна дать ему знать.
Свет из-под двери заставил его колени подогнуться от облегчения. Он вздохнул и прислонился к туалетному столику позади него, пульс безжалостно отдавался молотом в висках. Его тело покрывал пот от повторяющихся кошмаров, которые посещали его каждый раз, стоило ему закрыть глаза. Тьма, боль, вода, утопление. И неизменно отвратительное лицо монстра с занесенной над головой Соломона работающей дрелью. Он никогда не забудет адский звук этого инструмента, тот навсегда въелся в его сознание звуковым пятном. Белым шумом, который заполнял тишину, пока он спал.
Он приложил ладони к лицу, пытаясь смахнуть пелену тьмы с глаз, прилипшую к нему. Сейчас они с Хаос в безопасности. Все кончено, все кончено на данный момент. Они далеко от безумия и тех психопатов. От того ублюдка Мастера.
Перед его мысленным взором показалось лицо Хаос. С улыбкой на губах, не рыдающее, не запуганное. Он вспомнил ее реакцию на произошедшее с его бывшей женой, и его грудь пронзила боль. Она бескорыстно заботилась о нем и его потере. Она также проявляла заботу и о Шантиль, даже если ее обнаружение могло означать конец для Соломона и Хаос.
Но это никогда бы не привело к концу для них.
Соломон не был уверен, что Хаос знала, как он не хотел, чтобы для них все закончилось. Ему было больно лишь от одной мысли, что она так думала. Последнее, чего он хотел, - чтобы Хаос сомневалась в его любви к ней и не была уверена, принадлежала ли она ему, а он ей. Неважно, какие призраки вернулись из прошлого или восстали из могил. Ему нужно убедиться, что она никогда не усомнится в их отношениях.
