Мы исчеркали весь пол свечным нагаром, я возгордился и уже хотел перейти от изобилия форм верхней одежды к необозримым безднам нижней, как дверь без стука отворилась, и вошли двое в белых рясах и черных плащах.
Покрой цельный, силуэт -- трапеция без вытачек, автоматически отметил я.
-- Вы его уводите? -- встрепенулась Эллочка.
-- Завтра его желает видеть... -- один из вошедших закатил глаза и указал на потолок, в то время как другой изучал наши чертежи на полу.
-- Эрик, - спросила Эллочка на прощание, -- а если рукав реглан и воротник...
Я не успел дослушать и от удара костлявого кулака вылетел за дверь.
И опять мне завязали глаза и повели по затхлым коридорам, где из-под ног с писком выскакивали мышиные семейства, и опять я очутился на гнилой соломе, с той лишь разницей, что теперь передо мной лежала черствая лепешка и стояла целая миска костей, судя по гигантским размерам, принадлежавших мамонту.
Всю ночь мне снились кошмары, за мной гонялись безголовые и безрукие портновские манекены и распевали унылые псалмы.
3
Стоя на верхней площадке башни святого Гауранги, генерал жевал яблоко. Хороший, добрый человек никогда не стал бы есть яблоко так. Генерал откусывал крохотные кусочки, склонив голову набок и внимательно прислушиваясь к чему-то внутри себя, долго их пережевывал, а потом резко, как лекарство, глотал. При этом его острый кадык под желтой кожей с редкими волосками судорожно дергался.
Когда творец задумал создать Город, он взял за основу местный способ приготовления пиццы, которую, если верить знатокам, готовят без рецепта из всех имеющихся в наличии продуктов. У творца всего было в изобилии. Он щедро ссыпал в кучу дворцы, храмы и лачуги, добавил кривых и узких, похожих на спагетти, улочек, круто все замешал на мутных водах священной реки и, закрыв глаза, бросил эту смесь на пресловутые семь холмов. Потом посмотрел на дело рук своих, ужаснулся, и чтобы хоть как-то исправить положение, в особо неаппетитные места втиснул площади и покрыл все толстым слоем грязи.
Довольно долго генерал рассказывал мне историю Города, а потом вдруг спросил:
-- Если я верно тебя понял, то стоит мне столкнуть сейчас тебя вниз, и родится новый мир, в котором я тебя вниз не сталкивал?
Я отступил от края. У генерала был практический ум, даже слишком.
-- Любое наше действие образует альтернативную действительность, -сказал я, -- но если действие это не влияет на дальнейшую судьбу мира, то материнская действительность и альтернативная практически друг от друга неотличимы. А если...
