Вчерашний закат обещал очередную далекую расправу, а теперь…
Теперь все ощущалось иначе.
И рассвет на востоке брезжил яркий и живой. Удивительный…
Как же давно Люсьена не обращала внимания на красоту утренней зари! Теперь же внутри все сжималось под льющимися через горизонт лучами.
Розовые и лиловые блики плясали в зорких, как у птицы, немигающих глазах мертвой. Подойдя к краю стены, она протянула руку в сторону далекого, невидимого из Мортелунда холма. Произнесла тихо слова благодарности:
— Я не знаю, кто ты, но если тебе удалось одолеть наше родовое проклятье, я тебе благодарна. А если однажды я выясню твое имя — буду должна. И выплачу долг!
— И что ж теперь? Тебя поймают? — переживала Има. Она каждую секунду оглядывалась назад, ожидая погоню, но той все не было. — И что будем делать, когда они возьмут след? Кстати, а кто они? Тоже мертвецы?
— Да. Особые. Ищейки, — коротко ответил Моа.
Как ни странно, его ощущения тревогу пока не били. Ищейки еще не взяли след. Скорее всего, огибая мрачный холм, они ушли далеко на юг, к самому Кутанаю.
Ищейки быстрые — у них лучшие кони.
Южная сторона холма разительно отличалась от северной. Она была более пологой и светлой — хвойники остались у вершины, и чем ниже спускались путники, тем приветливее и ярче расцветал окружающий лес. Степные клены стояли в россыпи алых сережек, тянулись к небу высокие ясени и белоствольные платаны раскидывались просторными шатрами.
Долина Кутты — на юге билось сердце ее, благословенный Кутанай, город чародеев и авантюристов — простиралась впереди. Но до главного города этих мест идти еще было прилично. Впереди путников ждали долгие дороги и немноголюдные деревеньки, ютящиеся под остриями окаймляющих долину скал.
Долгое время им никто не попадался на пути, но потом, ближе к вечеру, когда со склонов скатился в низины густой, как молочные сливки, туман, ветер принес звуки и запахи стада. Вскоре оно оказалось совсем рядом — начали выплывать из белесой мглы отдыхающие овцы и козы. Пастух, отыскавшийся рядом с животными, сказал, что ушел далеко от своего поселка, поэтому заночевал прямо в поле…
Из рассказов его выяснилось, что ближайший кров находится за поворотом каменной гряды, там, где ширится ползущая по дну долины река.
Пришлось ночевать под открытым небом, поднявшись на неширокую естественную террасу, аккурат над изгибом скального хребта. С ее плоского природного балкона были видны огни поселения, отраженные в речной воде. Они постепенно гасли — люди укладывались спать.
