Сбросив ручищу Карманова, он в един прыжок подскочил к обитой железом двери, сбил запор и приоткрыл… Семен Тимофеевич и Данька затравленными взглядами впились в широкую спину Преображенского.
Тот чуть пригнулся, готовясь к прыжку. Штора взметнулась − фигура капитана исчезла. Карманов зажмурился, сердце бухнуло по ребрам.
В зале царила паника. Часть посетителей, подобно стаду обезумевших морских бобров, сгрудилась у единственного выхода. Они кричали благим матом, давили друг друга, прогрызаясь к спасительной двери.
Другие, напротив, прикипели со страху к своим местам и сидели-стояли соляными столбами: серые, искаженные лица, горящие сухим блеском глаза, лихорадочно хватающие происходящее.
Андрей враз обсчитал положение. Сквозь сизые клубы порохового дыма он разглядел, как пять человек с ножами в руках сворой псов набрасывались на высокого, ладного, что мачтовая сосна, моряка. Тот с тупым остервенением отмахивался от них широкой лавкой. В его дюжих руках она описывала в воздухе ярые круги, отбрасывая нападающих. За ним Преображенский приметил вжавшиеся в угол две женские фигурки.
− Вон он, дерьмо! − вдруг, как из чащи лесной, грянуло разбойничье.
«Не по мою ли душу?» − Андрей увидел, как, перемахивая чрез опрокинутые столы, к нему дернулся один из босомыжников. Жаркие, вспотевшие от напряжения пальцы офицера крепче сжали оружие. Он видел, как бородач вскинул на бегу пистолет − на вороненом стволе тускло блеснул свет.
«Вот оно! − стрельнуло в мозгу. − Сейчас и меня… убьют, как Алешку Осоргина».
Но палец уже свершил привычную работу.
Остро пахнуло порохом. Бородатого отшвырнуло назад − пуля вклинилась меж глаз. Из-под вырванного с волосьем затылка по ржаным опилкам заструился кровистый ручей.
Преображенский инстинктивно ухнулся на пол. Гулко грохотнул ответный выстрел, и желтая вспышка озарила безмолвный люд. Андрей плотью ощутил, как пуля журкнула в двух пальцах от его уха и раздробила косяк. Щепки картечью осыпали треуголку.
Укрывшись за трупом, он секунду обдумывал, что предпринять, как вдруг…
− Ну и ну! − офицер схватил и сунул за пазуху золотой американский доллар, выкатившийся из драного зипуна убитого. Но не успел он и осмыслить этого, как кто-то бойко тыкнул его в плечо.
− Дядя, дядя! Держи скорей… Семен Тимофеевич велели-с, − послышался справа дрожащий детский голос.
Рядом с Преображенским лежал с расширенными от страха зрачками Данька и протягивал заряженный пистолет. Капитан молча ухватил за рукоять бесценный подарок. Казачонок тут же ящеркой скользнул к прихожей, из которой бледной луной выглядывала щекастая физиономия Карманова.
