Там, куда указал Рыжий, на отшибе стояла зарывшаяся в землю хибара без дверей и окон. Не изба, а охотничий скрад, кои рубят зверобои на солянках.
Капитан пригнулся и легко скользнул в черную пасть норы, ведущей куда-то в яму.
− Кто тута? − прозвучал вдруг из мрака слабый голос. − Ты, капитан?
− Угадал. Кто такой будешь? Зачем звал?
Где-то сбоку от офицера раздался шорох. Преображенский выхватил из-за пояса пистолет, замер. Постепенно глаза Андрея привыкли, глухая темнота сменилась дымным сумраком, и он наконец разглядел сажевый силуэт человека, лежащего на грубо сколоченных нарах. Капитан хрустнул золой, подошел к нему, заткнув за пояс пистолет. Из-под ветхой рогожи на него глядело бледное лицо с безумным, остановившимся взглядом. Преображенский явственно ощутил на лбу холод пота; сделав последний шаг, он присел рядом с умирающим. Глаза незнакомца скосились на сидящего в ногах офицера. В них едва теплилась последняя искра сознания.
− Я − Преображенский. Ну?! − капитан сурово глядел на казака.
Рвань дрогнула, зашевелилась, раздался удушливый кашель.
− Крестик у тебя должен быть… на груди особливый, −просипел часто прерывающийся голос. − Покажь, барин… тады и разговор завяжется.
− Ах ты, черт! А без креста язык не шевелится?
− Времечко тратишь, барин… Умираю… торопись сведать, покуда я вживе.
Сивая растрепанная борода задралась вверх, глаза закрылись. Мозолистая рука соскользнула с ложа и безвольно повисла над земляным полом.
Андрей рванул ворот мундира, судорожно нащупал влажными от волнения пальцами цепочку и выдернул ее из-под платья. Золотое распятье тяжело качнулось в его руке.
* * *
Под Шлиссельбургом Преображенский, будучи еще гардемарином, выложил за него немало червонцев. Он выторговал этот крест у залетного жида-коробейника. Тот шастал тараканьей побежкой вкруг крепости, навязывал заморский товарец молодым господам офицерам с оглядкой: не сладко семени Давидову в России − воздухом не дают дышать, аки клопа травят.
Тогда же точно такой крест выменял и его задушевный друг по Кронштадтскому морскому кадетскому корпусу Алешка Осоргин. Кресты были золотые − одно загляденье. Но не это привлекло гардемаринов: распятия секрет имели. При нажатии на средокрестие выскальзывала сокрытая булатная пилка, железо пилить способная.
* * *
…Но теперь, в этом чадном срубе, за тысячи верст от града Петрова, по прошествии лет немалых, какая меж всем этим и умирающим была связь?
− Ну, зри, коли так! − капитан поднес распятье к глазам, как казалось, покойника.
