Джессика ощутила едва уловимое прикосновение к своим волосам и вздрогнула. В смятении она подумала, что, верно, капитан коснулся их губами. Знакомые тайные токи пробежали по телу. «Что со мной?» − ей не хотелось покидать его объятий − таких надежных и таких теплых.
Андрей почувствовал, как напряглось и будто собралось в комок ее тело. С тревогой он заглянул в глаза девушки. Нечто новое, дотоле незнакомое, объявилось в них, опасное для нее самой и для него. Андрей вспомнил утренний инцидент в корчме и подумал, что, видно, жуткие картины пережитого не дают покоя.
Нахмурив брови, Преображенский отошел в сторону, раскурил трубку и делово ответствовал:
− Корабль поднимает якорь после Благовещения на другой же день. Посему, во избежание оказии, со сборами извольте поторопиться.
Барышни присели в легком реверансе.
− Да, и еще. Где вы остановились? Может статься, вам лучше сразу обустроиться у меня на «Орле»?
Джессика стояла в задумчивости, склонив красивую голову, и внимала офицеру, но слова, похоже, не доходили до нее. Лицо было отрешенным, почти спокойным, но с тем же непонятным выражением глаз. Однако не успел Андрей сделать и шага, как мисс Стоун мужественно взяла себя в руки:
− Нет, нет! Не беспокойтесь, − пальцы ее подхватили под руку Линду. − Нам необходимо время. Мы премного признательны вам. До встречи, господин Преображенский.
На прощание американка слабо улыбнулась ему, махнула рукой и повернулась на коротком каблучке.
Барышни шли уже вдоль набережной, а капитан продолжал стоять на молу.
Джессика двигалась с неторопливой, свободной грацией, и ему показалось, будто что-то от дикой кошки сквозило в ее уверенных, чувственных колебаниях тела.
Платья растворились в пестрой толчее пристани; Андрей Сергеевич обстоятельно выбил о ладонь трубку, продул ее, сунул в замшевый кисет и достал из кармана золотой брегет, подаренный еще батюшкой. Щелкнула крышка −воронёные стрелки единой пикой кололи двенадцатую цифирь.
− Обед на носу и баня, − вслух подумал он. − Эх, летит времечко, а дел-то еще − тьма. Поторопись, брат, заждались тебя соколики на «Северном Орле».
Надвинув на брови треуголку, он размашистым крепким шагом направился к пристани. Спасительный крест на стремительной игле собора ласково сиял ему с горной высоты.
