Зная любовь подруги к сладостям, не смогла пройти мимо лавки, где продавались все виды мучных изделий, покрытые глазурью и различными посыпками. Многое могло измениться в наших жизнях, но пристрастие к сахарному беспределу останется вечной.
Когда стояла у двери, молилась, чтобы за долгий перерыв в общении, Клер не оказалась беременной, а то я прихватила с собой еще и нашу давнюю знакомую текилу.
— Ника! Я не верю своим глазам! — буквально завизжала подруга, увидев меня.
Девушка тут же кинулась сжимать мои плечи в объятиях, продолжая лепетать что-то радостное.
— Ты сейчас помнешь пончики, — сказала я в надежде ослабить хватку приятельницы.
Это моментально сработало, потому что Клер теперь интересовало содержимое моего пакета. Она, как сорока, схватила угощение и побежала на кухню, откуда валил сероватый дым и пахло гарью.
— Кого ты здесь убила на этот раз? — пошутила я, хоть и насторожилась внеплановой готовке подруги.
— Курица пала смертью храбрых, — подхватила Клер, но тут же осеклась, употребив неприятное для меня слово.
Сделав вид, что не заметила маленькую заминку, я уже прокручивала в голове другие ужасные мысли.
— Клер, ты готовишь только, когда что-то не так в личной жизни. Надеюсь, эта традиция перестала существовать, и у вас с Барри все хорошо? — озадаченно спросила у подруги.
— Скорее, наш брак с Барри перестанет существовать, чем я изменю своим привычкам, — усмехнулась Клер, все еще изображая неестественную выдержку.
Я хотела снова попытаться задать наводящий вопрос, но собеседница уже выудила из пакета текилу и разлила по стопкам.
— Он изменяет мне, Ника, — собравшись с духом, вымолвила Клер.
— Как ты узнала?
— Холод в отношениях подтолкнул залезть в телефон подонка, а там эротические фотографии какой-то мымры и жаркие признания в любви.
— Ты подала на развод? — я задала новый вопрос, чтобы до конца разобраться в ситуации.
— Нет. Хочу подловить гада, и он не смог бы отвертеться, — пожала плечами Клер.
— Почему ты раньше не рассказывала? Я могла бы помочь!
— Разве я настолько наглая, чтобы лезть к тебе с такими глупостями? Куда приятнее при встрече делать вид, что у нас обеих все хорошо, — ответила подруга, искренне не понимая моего негодования.
Нужно отдать должное Клер: она единственная не относилась ко мне в минуты горя, как душевнобольному человеку. Эдриан, друзья с работы, родственники с маминой стороны сдували с меня пылинки, а Клер удавалось делать вид, будто ничего не произошло. Только с ней забывались все страдания, их вымещали приятные ощущения от встреч с лучшей подругой.
