Вслед за ним, вторя ему будто эхо, проговорила и Селена с той же торжественностью:
— Я, Селена Ферейра, беру в мужья Франсиску Карвалью, и обещаю любить его в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит нас.
— Перед лицом единственного свидетеля, Господа Бога нашего, мы объявляем себя мужем и женой, — заключил Шику.
— На веки вечные, — прибавила Селена.
Шику надел на палец Селены кольцо, и Селена надела кольцо Шику. Они пригубили по капле вина из одного бокала.
У обоих стояли в глазах слезы, так глубоко они оба были потрясены этим безыскусным, но исполненным сакрального значения обрядом.
— Могу я поцеловать свою жену? — спросил Шику.
Да, мой муж, отныне я твоя навеки и навсегда, — ответила Селена
А потом была ночь, которая показалась обоим светлым днем, такой она была благодатной и радостной.
Шику был нежен и бережен, а Селена щедра и послушна, и обоих изумляло то мудрое понимание, с которым отвечали друг другу их тела.
«Ад и рай», — говорил Шику про свои ночи с Амандой, но разве можно было сравнить лихорадку страстного исступления с той полнотой блаженства, которую он узнал только сейчас, в объятиях Селены?
Аманда была любовницей, Селена — женой, и близость их была умиротворяющей и плодоносной.
Спали они немного, но встали отдохнувшими, и рука об руку вступили в новую для них жизнь.
Шику ждали хлопоты и обязанности, Азеведу, Эзекиел. Он простился со своей молодой женой поцелуем и уехал.
Селене оставалось только ждать.
Но жизнь — это всегда хорошо подготовленные сюрпризы. Свадебным подарком Селене стало возвращение Аманды.
Разве могла неистовая воительница усидеть на месте, узнав, что суд согласился на их с Шику развод? Разумеется, нет. Она тут же примчалась в Маримбу.
Въехав в помещение полиции на своей инвалидной коляске, она тут же принялась осыпать Селену оскорбительными упреками.
— Как ты смеешь встречаться с моим мужем? — кричала она. — Ты нарушила свое слово! Ты ведь обещала его забыть!
— Ты сделала все, Аманда, чтобы мы не просто встречались с Шику, а чтобы не разлучались с ним, — отвечала Селена. — Разве не ты посадила меня за решетку? Разве не ты стараешься, чтобы я оставалась здесь как можно дольше?
Селена была на удивление спокойна и благожелательна. Перемена, произошедшая в ее жизни, придавала ей несокрушимую уверенность в себе — она была защищена, она была любима.
— Дрянь! Выскочка! Деревенщина! — бушевала Аманда.
Но бушевать она могла сколько угодно. Селена оставалась недосягаемой для воли ее ярости.
