Степанович резко склонил голову и вышел из темной комнаты.
«Но какое это имеет отношение к американцу в машине?» - взорвался Вершинин. Это делает вопрос о папке, привязанной к запястье, яде, тугом педали акселератора, порче тормозов, американской бумаге, ... все это очень странно! Казалось бы, наш долг - найти этого человека, и как это может иметь смысл?
«Мы найдем смысл, который нам подходит». Смирнов улыбнулся собачьей улыбкой. Но сначала давайте рассмотрим все возможности. И я думаю, что мы будем двигаться лучше, если у нас будет что-то, что будет стимулировать наш усталый ум.
Он протянул руку и достал квадратную дорожную коробку, которая уже давно использовалась. Из него он достал бутылку и четыре металлических стакана. Он молча наполнил их. Они тихо выпили. Смирнов снова наполнил стаканы.
«А теперь, товарищи, давайте начнем со странного загадочного тела». И давайте не будем обманывать себя, предполагая, что этот человек пытался сбежать. Его намеренно поместили в эту машину. Его смерть не была случайностью; они заставили его умереть. Но что это означает ...?
Они продолжали говорить и когда Степанович вернулся, они манипулировали всеми фигурами: от игры до разных теорий,но не смогли прийти к решению.
«Ничего», - сказал Степанович. Все сообщения ушли; все зарубежные офисы уведомлены и скоро будут проверены. Но в Штаб-квартире нигде нет никаких признаков подслушивающего аппарата. Он с усталым вздохом сел и грустно посмотрел на пустую бутылку.
«Но мы знаем, что он есть», - напомнил ему Смирнов. Тогда все в порядке. У нас есть ресурс. Сначала мы подойдем к американцам по дипломатическим каналам. Позже мы докажем открытое обвинение. Наконец, мы потребуем, чтобы это доказательство его предательства было удалено.
«Не могу поверить, что это его предательство», - категорично заявил Комаров. Для них это слишком неудобно. Вся эта машина и история с Андерсоном - это то, что вы бы назвали очевидным заранее подготовленным проектом. Что касается микрофильма Китая и при чем тут американцы, я этого не понимаю. Но предполагаемую аварию даже я бы назвал заговором.
-И я также. Смирнов улыбнулся. Я также. Более того, они будут знать, что мы знаем. Но мы оставим это для нас равнодушным. В собственных интересах им придется сотрудничать с нами. Они не могут позволить себе этого не делать. Иными словами, товарищи, у нас вы с веревкой на шее. Его улыбка была такой же доброй, как у Сталина перед казнью.
