– Если все женщины Бьярмаланда столь же красивы, как ты, – продолжал датчанин, – странно, что твои сыновья до сих пор не поплыли туда за женами.
– А если ты, ярл Гутрум, льстишь женщинам в каждом усадебном доме, где бываешь, удивительно, что тебе по-прежнему нужны корабли, – засмеялась конунга.
– Так вам известно, зачем я приплыл? – с улыбкой спросил Гутрум.
– Конечно известно, – ответил конунг Хьёр. По тону чувствовалось, что он счел вопрос несколько оскорбительным. – Но говорить о делах мы будем не раньше, чем поедим.
Датчанин широким жестом обвел зал.
– Уверен, мужчинам и женщинам Ругаланна захочется узнать, с какими вестями я прибыл.
– Нет, – отрезал конунг. – Говорить мы будем наедине.
Датчанин поковырял в зубах, потом кивнул:
– Как пожелаешь.
Услышав о цели приезда Гутрума, Гейрмунн посмотрел на брата и едва заметно кивнул, напоминая Хамунну об их договоренности. Тот мельком взглянул на отца и ответил таким же кивком.
– Когда вторгнувшиеся в круг говорят, они меняют погоды оружия, – сказал скальд Браги, сидевший рядом с Гейрмунном.
Гейрмунн повернулся к старику. Четырнадцать лет назад, когда Браги впервые появился в усадьбе Хьёра, его борода уже была седой. Кое-кто принимал его слезящиеся глаза и рассеянную улыбку за признаки старческого слабоумия, но Гейрмунн знал: за эти годы острый ум скальда ничуть не пострадал, а глаза подмечали каждую мелочь. Он любил Браги и всегда благодарил богов за то, что этот человек живет в Авальсснесе.
– Какую погоду оружия ты предсказываешь? – негромко спросил у скальда Гейрмунн.
– Я не предсказатель. Но война чем-то схожа с крестьянским трудом. В преддверии зимы что конунг, что раб могут пожать лишь то, что посеяли весной.
– Не уверен, – возразил Гейрмунн. Он доел последний кусок свинины и ломтем ячменного хлеба подобрал остатки подливы на тарелке. У подливы был вкус орехов из темного подлеска. – Порою война является к конунгу без приглашения.
– Верно. – Браги глотнул эля. – Сорняки тоже являются без приглашения. Но заботливый крестьянин знает, как уберечь от них урожай.
– А что ты скажешь о наводнении? Или голоде?
– Сейчас ты говоришь о делах богов. О судьбе.
– Тогда ответь: как быть с судьбой?
– Трус убежден, что проживет вечно, если не ввяжется в бой, но перемирия со смертью не заключишь. – Браги положил руку Гейрмунну на плечо. – Если судьба нашла тебя, смело выходи навстречу. Это единственно правильный шаг.
Гейрмунн засмеялся. Пир за столом продолжался. Гости Авальсснеса отличались неукротимым аппетитом. Доски с угощением пустели, едва появлялись на столе. Эль и медовуха текли не только в глотки, но и по бородам датчан. Наконец настало время для разговоров. Конунг встал из-за стола и направился в совещательную комнату. Вслед за ним пошла конунга, за нею – Гутрум и Хамунн. Гейрмунн хотел присоединиться к ним, однако Браги взял его за руку.
