Первые пули попали в стену справа от меня и выбили узор в мою сторону. Слишком высоко! Я думал. Каменные осколки порезали мне руку. Тогда брызги шли прямо на уровне глаз. Я резко отвернулся от выстрела, который попал мне в ухо. Я ждал между миллисекундами следующей пули, той, которая разнесет мой череп до потолка.
Вместо этого жилет начал танцевать, вздрагивать и напрягаться под горячим градом автомата. И снова воздух вылетел из моих легких. Мои ноги отчаянно напрягались, чтобы не попасть головой в смертельный дождь. Неустойчивый узор переместился на стену с левой стороны от меня, разрывая камень.
Палец Белькева ни на секунду не отрывался от спускового крючка, и он повернул автомат обратно ко мне. Ткань жилета была полностью оторвана от пластиковых пластин, пластин, которые теперь были деформированы и покрыты рябинами. Выпущенные пули образовали бороздки на моей шее. Мне удалось поймать взгляд Белькева. Их даже не было в глазнице. Они вернулись в Берлин и снова наблюдали за трясущимися телами немецких военнопленных, которых он искалечил до неузнаваемости. Пистолет-пулемет больше не собирался блуждать. Удар за ударом обрушивались на меня, еще больше сгибая пластины, угрожая пробить их.
Мне удалось удержаться от падения. Потом я понял, что он больше не идет мне в лицо. Мелкие пули рвались прямо по центру жилета, проходя вниз от груди к животу и частям ниже. Поскольку жилет был сшит под обхват Белькева, он почти прикрывал меня до паха. Именно это и заметил Белькев, и именно так он собирался положить конец Нику Картеру; никакие приказы сверху не могли помешать ему снова пережить величайший триумф. Пули уже забивались о нижний край потрепанного жилета. Я знал, что защиты больше нет - и больше нет надежды.
Белькев опустил ствол на последний дюйм, нацелив его прямо мне между ног. Его лицо было вспотевшим и блестящим. Ничего не произошло. Он снова нажал на курок. Затем он сорвал журнал.
"Он пуст. Принеси мне еще один!" - прорычал он охраннику.
Гипнотическое заклинание, заложенное в темнице, было сломано. Посол резко покачал головой. Даже телохранители выглядели больными от напряжения.
«Это будет выглядеть очень странно. Одно дело - одолжить ружье, - сказал охранник, - но попросить больше боеприпасов вызовет проблемы».
«Товарищ, мы должны вернуться в приемную, - вмешался посол. - Мы уже ушли слишком надолго. Было бы оскорблением, если бы мы пропали».
"Я не закончил!" - крикнул Белькев.
