Конечно, претендовать на революцию и на «задать тон» Воронков особо не рассчитывал, понимая, что это явный перебор. По прибедняться не хотелось — ведь не просто так разбежался. Как сказал бы второй, и последний, близкий друг Игорь, он же Гарик-Рыжий — «трусцой заре навстречу». У Сашки вызрело то самое «ноу-хау», без которого нет творчества, а есть лишь ремесленничество
Изначально образ любой ручной пушки определяет её патрон, и это правильно: несоответствие возможностей «ствола» возможностям патрона и наоборот превращает оружие в почти бесполезную железяку. И поэтому всегда конструировать новый образец начинают с выбора патрона. Воронков тоже начал с этого… И без колебаний отмёл весь спектр распространённых в мире «маслят» — это и было то поле, на котором тягаться с мэтрами было глупо и наивно. Изобретать очередной велосипед не хотелось.
Значит, патрон тоже должен быть свой. Но какой? Сначала Воронков подумывал о реактивных пулях, но вскоре понял: возни много, а толку мало. С безгильзовыми тоже было связываться себе дороже — вон сколько лет трудолюбивые бундесы колдовали над всякими лаками-компаундами. Чтоб и сгорали без остатка, и нагрева не боялись, и пороховой шашке рассыпаться не давали. Козя, конечно, химик от бога, но лаборатория у него, во-первых, не своя личная, а во-вторых, немецкого там было одна только кварцевая печь, а остальное Рыжий охарактеризовал как «сплошной Госпромцветмет».
На жидкий метатель Сашка тоже решил не замахиваться, хотя с отчаяния набросал несколько вариантов, вроде бы даже работоспособных, но при реализации сулящих кучу дополнительных проблем.
И что же оставалось? А ничего — и это «ничего» означало собой те самые мучения, поиски, ошибки, которые и закончились озарением в общественном транспорте, когда он выдумал совершенно новый боеприпас, соединяющий в себе достоинства и гильзового, и безгильзового патронов. С обычным порохом, не боящийся ни нагрева, ни сырости, с повышенной начальной скоростью и уменьшенной отдачей. Короче, идея обещала многое, оставалось всего лишь её реализовать. Всего дел-то — начать да кончить!
Мысленно оглянувшись в прошлое, Воронков удивился самому себе — прямо хоть становись в позу и толкай телегу про большой путь и великие свершения. С публикой, правда, не очень. Разве что за слушателя сойдёт Джой — красивый, неглупый, но своенравный колли, отданный двоюродным дядей Сеней. Сидит, небось, зверюга под дверью, ждёт, когда хозяин закончит возиться с этими железяками — противно визжащими, а то и плюющимися горячим маслом и острыми стружками.
