Картину, заставившую крикливую женщину обратиться к Богу, Воронков во всех подробностях не разглядел, но и того, что он увидел, было достаточно: на газоне на боку лежал зелёный армейский КрАЗ, пропахавший в траве широкую чёрную полосу. А дальше, окружённый милицейскими машинами и рафиками «Скорой помощи» стоял автобус с огромной страшной дырой в боку — вся боковина была словно вскрыта огромным консервным ножом, и в скомканном металле угадывались обломки пассажирских кресел. Лишь самая задняя часть автобуса была более или менее цела, и на ней Сашка успел увидеть остатки рекламной надписи: «…горожане!»
Никаких других автобусов по этой улице не ходило, и сомнений быть не могло — в катастрофу попал тот, на который Воронков чуть было не сел.
Троллейбус объехал место трагедии и вновь вернулся к обычному ритму движения, хотя теперь водитель стал притормаживать заметно чаще. Воронков сидел и продолжал вроде бы смотреть в окно, хотя на самом деле вряд ли бы заметил сейчас на улице даже африканского слона.
«Что же происходит?! Бог с ним с „почему“, понять хотя бы „что“! Спокойно, Воронёнок, спокойно. Задачка очень простая. Дано: некий ничем не выделяющийся из прочих человек. Вдруг вокруг него начинают происходить неприятные вещи — значительно больше, чем по теории вероятности положено. Причём не обязательно с ним, но вокруг него. Ничем тривиальным эти события не объясняются. Значит, этот человек… То есть у него… Так ведь чёрт его знает, что во мне такого особенного!»
Размышления Воронкова прервал Джой — лишённый возможности дёрнуть хозяина зубами за рукав, пёс попросту ткнул его головой, и Сашка сообразил, что они доехали до нужной остановки.
— Спасибо, парень! — поблагодарил он Джоя и вместе с ним выскочил в уже готовую было закрыться дверь.
Стоя на обочине и глядя вслед удаляющемуся троллейбусу, Сашка неожиданно для самого себя поднял голову к низкому серому небу и вызывающе сказал вслух:
— Эй, вы, там! Вот он я, вышел. Рогатого не трогайте, он больше ни при чём!
Кроме него, на остановке никого не было, но на секунду ему почудилось, как по лицу мазнул тот самый мерзкий взгляд — словно несомая ветром паутинка скользнула вдоль щеки. Сашка поморщился, и потопал через пустырь по тропинке, ведущей к расположенной в ложбине старого песчаного карьера станции. Где-то надсадно взревели турбины — московский самолёт только начинал разбег. Вот сменщик-то рад будет…
Напарника в смотрительском домике не оказалось, но вскоре он появился и, увидев раньше времени появившегося Воронкова, действительно обрадовался. Олег, как и Сашка, тоже оказался здесь после оборонного ящика, гонимый безденежьем и, само собой, каждая лишняя минута, украденная у неприятной работы, была для него как подарок судьбы.
