Ближе к обеду я обратилась к Марине. Она часто в обед бегала в «Шоколадницу».
В закутке для отдыха персонала, между микроволновкой и шкафом для верхней одежды Марина увлеченно красила ногти убийственным пурпурным лаком.
− Марина, − сказала я. − Не могли бы вы сегодня без четверти час пообедать в «Шоколаднице»?
− С вами? − прищурилась Марина, вычисляя, что я от нее хочу. − С вами хоть на Северный полюс обедать. Хотите со мной поговорить? О чем? Меня увольняют?
На самом деле, «заслуженный работник советской торговли» отлично знала, что от таких тертых и опытных калачей, как она, грех избавляться.
− Марина, у меня к вам просьба. Сделайте одолжение. У меня в кофейне в час встреча с одним… С очень важным человеком. Я прошу вас занять другой столик, желательно лицом к мужчине, который придет на встречу, чтобы понаблюдать за нами. Мне это надо… на всякий случай. Только не показывайте, что мы с вами знакомы. Если все пройдет хорошо, потом вы поделитесь со мной своими впечатлениями об этом человеке.
За десятилетия работы в торговле Марина поднаторела в психологии. Она отлично раскручивала клиентов на внеплановые приобретения, читала по лицам не только их настроение, платежеспособность, но и тайные желания, о которых сами покупатели могли не подозревать. Ее мнение дорогого стоило.
− Мужчина? У вас свидание? − кокетливо улыбнулась Марина, сверкнув глазками. − О, прекрасный незнакомец! Хотите, чтобы я была рядом, на тот случай, если он на первом свидании начнет грязно приставать? Полина, в кофейнях днем не пристают. Не знаю, что там творится ночью…
− Ах, нет, Марина, это другое. Это по делу. Пойдете?
− Ну, не знаю. В кофейне как-то дорого. Аванс еще не скоро. Я сегодня не рассчитывала..,
Не надо иллюзий: Марина, прежде всего, была закоренелым торговым работником.
− Я оплачу ваш счет.
− Что вы, Полина, не надо! О чем вы говорите? Какая оплата? Я всегда для вас готова на все, − расплылась в сладкой улыбке Марина.
− А мне кажется, что надо.
В кофейню мы вошли порознь, как завзятые шпионки, и заняли соседние столики. Я сделала заказ.
Ровно в час напротив меня на стул опустился приятный мужчина восточной наружности, на вид лет сорок пять. У него были ласковые темные глаза и жестко сомкнутые губы. Мне понравились его красивые, ухоженные руки с длинными пальцами музыканта. Мужчина рассчитано, экономно жестикулировал, и это добавляло облику лже-советника благородства. Не знай я наверняка, что передо мной сидит обманщик, доверилась бы сразу.
