Этот вариант я пока исключила, потому что он прямой дорожкой вел в паранойю. Самое время побеспокоить мужа.
На ловца и зверь бежит. Как только вспомнила о муже, Асик тут же позвонил.
− Дорогая, − радостно свиристел он в трубу. − Почему ты все еще дома? Тебе сегодня не надо на работу? Я скоро приеду. Ты будешь дома?
− Я все еще дома, но мне надо на работу. Сейчас поеду. Опаздываю. В офисе с меня три шкуры снимут. Асик, куда ты спрятал Анубиса?
− Почему обязательно спрятал? − искренне удивился Асик.
− Я не знаю, почему спрятал. Я тебя об этом спрашиваю. Где Анубис? Он мне нужен, − я говорила слишком резко, но мне было не до политеса.
− Не помню. Сунул куда-то. Потом найду, если тебя это так беспокоит, − растерялся Асик. − Полина, я тебя не узнаю. Куда я спрятал Анубиса… Это все, что ты хочешь у меня спросить?
Разумеется, далеко не все. Я могла бы спросить, куда его понесло в ночь к загадочному другу спасать загадочный проект? Почему именно сейчас? Я могла бы спросить Асика, сколько мы еще протянем, существуя в параллельных реальностях? И еще список из ста вопросов, которые мы не успели обсудить в последние лет пять нашего брака, такого комфортного для него. Главное − как так получилось, что я не могу и не хочу рассказать ему все? Все детали того, что сейчас со мной происходит, все мои страхи и сомнения?
− Где Анубис, Асик? Я не шучу, − мой голос стал стальным.
− Я не помню, − с интонацией упрямого ребенка ответил Асик. − Где-то в гостиной.
− Его там нет!
− Плохо искала.
Это могло продолжаться до бесконечности. Мне давно следовало быть на работе. Асик сломался, сменил тон.
− Хорошо. Давай договоримся: когда ты вернешься домой, мы вместе поищем твою игрушку. Прочешем всю квартиру. Сантиметр за сантиметром, − предложил он. − Полина, так больше продолжаться не может. Нам надо поговорить.
Наконец-то. Жаль, что не вовремя.
В каждом подъезде любого жилого дома функционирует собственное всевидящее око.
Наше домашнее всевидящее око обслуживало целых двенадцать этажей. Это немало квартир и людей со своими привычками, причудами, «тараканами». Причем в каждом дому, как известно, по кому, а то и по два кома. Ни одному живому человеку не под силу отследить все свои соседские комы.
Однако всевидящее око по имени Влада Андреевна прозревала и фиксировала всех и вся.
Она всегда была в гуще событий, свидетелем всех поворотных вех в жизни подъезда. Она одна работала на куда больших скоростях, чем любое информационное агентство мира. Владе Андреевне было хорошо за семьдесят, что никак не отражалась на бодрости духа и активности бабушки. Застать ее врасплох было практически невозможно. Это мы, безответственные девчонки, позволяли себе драные тапки, полинявшие майки, кое-как собранные под резинку в хвостик волосы, размазанную косметику. Баба Влада Андреевна всегда являлась миру при параде − с макияжем, с помадой, с причесочкой, в цацках, в дорогих, наглаженных одеждах по сезону и с двумя толстыми таксами в качестве эскорта.
