− Память о хороших людях, говоришь? Поясни, – не выдержала я. − Ты купила бранзулетки на память об этом мошеннике, который впарил тебе гору бросового лома по цене сокровищ из гробниц? Да на здоровье! Покупай все, что на глаза попадет. Через два дня опять начнешь занимать у меня деньги. Так всегда происходит. Чем сметать с курортных прилавков килограммы барахла, лучше купить в приличном ювелирном магазине два-три стоящих предмета, действительно драгоценных, а не это… Эх, что говорить…
– Память об этой стране, о нашем путешествии, о том, что с нами здесь происходит, − Ира будто не услышала меня. Она продолжала гнуть свою романтическую линию. − Ведь все происходит не просто так, Полечка (в такие минуты я у нее всегда не Полина, а Полечка). Случайностей не существует. Зачем-то мы в определенный момент оказываемся в определенном месте. Надо оставить знак, что ты был в этом месте в нужный час, познакомился с новыми людьми, купил у них что-то. И покупаем мы не просто так, не абы что. Вещи играют огромную роль в нашей судьбе. Кто знает, вдруг этот браслет на моей руке привлечет в мою жизнь нового человека? Например, необыкновенного мужчину со вкусом… Он обратит внимание на браслет, потом на меня… Так бывает. Это изменит ход событий… Надо пытаться, надо искать! А ты слишком строга к людям. Слишком много от них требуешь. Все святыми быть не должны и не могут. Этот продавец – он просто человек. Наверняка у него уйма проблем. Разве мы обеднеем, если купим у него браслетик? А ему кушать надо.
− Почему именно мы должны оплачивать его еду? Почему вся курортная торговля должна процветать за наш счет?
Ира плотнее завернулась в бежевую шерстяную накидку. К этому моменту мы вернулись в отель и в ожидании ужина дегустировали на террасе беспошлинное вино.
Между прочим, «романтичность и уязвимость» Ирэн считала своим конкурентным преимуществом, которое поможет ей найти хорошего мужа и отбить его у толпы других невест. Ира никогда не была замужем, потому и сохранила массу иллюзий по поводу умирающего института брака. Именно эти иллюзии, истолкованные как «романтичность», Ира принимала за основу своей женской притягательности. В чем-то она была права. Ира притягивала, это точно, и притягивала в больших количествах.
Сердечных друзей в ее жизни было, как пчел в улье. В отличие от пчел мужчины Иры редко что приносили в ее улей. Они, как правило, что−нибудь уносили из дома, а потом не возвращались.
