Вода струилась с мокрых волос по лицу. Дрожащие пальцы набрали номер.
— Настасья! — заорал Домра, — Это папа.
Молчание.
— Что тебе надо?
— Ты должна собрать вещи и бежать. Уезжай как можно дальше и сиди не высовывайся.
— Что? Никуда я не поеду.
— Если увидишь на пороге меня, звони в полицию. Потому что это буду не я.
— Ты что напился опять?
— Делай, что я сказал!
— Не звони мне больше, псих.
Она бросила трубку. Домра набрал снова. Короткие гудки — внесла номер в чёрный список.
— Чёрт! Чёрт!
Он вспомнил лицо Настасьи на светолике из её личного дела.
Как же она выросла. Сколько времени он потерял…
Зазвонил телефон.
— Настасья!
В трубке проорал голос полицмейстера.
* * *
— Ты ополоумел! — глаза Афанасия Петровича покрылись красной сеткой и, кажется, готовы были вывалиться ему на стол. — Мне звонил губернатор, отчитал как мальчишку. Ты обвинил почётного гражданина в убийстве! Угрожал ему пистолетом! Поверить не могу… Наше счастье, что Бельский не будет в суд подавать, пожалел тебя за твои заслуги. Господи, почему, вообще, ты попёрся к нему?
— Это он подставил Пожарского.
Полицмейстер упал на стул, будто Домра ударил его кувалдой по голове.
— Ему нужно было упечь Пожарского в тюрьму, чтобы СОНМ заполучить. Вот и он нанял двойника, а светописи в Турове стёр, чтобы скрыть алиби Пожарского.
Афанасий Петрович с беспомощным видом заслонил лицо ладонями, защищаясь от слов сыщика, как от назойливого смрада.
— Что ты несёшь! Какое алиби? Какой двойник?
— Ты слышал, что я сказал, светописи в Турове пропали!
— Да у нас каждый день поломки то там, то здесь. На прошлой неделе три дня Дворянская улица слепой стояла. И это в центре Города. А там какой-то Туров.
— Померанский говорит есть свидетель. Мика Микадзе его ищет.
— Господи, Всеволод Михайлович, друг просто хочет выгородить Пожарского. А свидетель… Пффф… с такими то деньгами они сотню свидетелей притащат.
— Это сделал Бельский! Я уверен.
Полицместер стукнул по столу и заорал:
— У тебя нет доказательств!
— Он угрожал убить мою дочь.
— Он так сказал?
— Намекал, что она тоже причастна. Приставь к ней охрану.
Срочно!
— Она звонила мне.
Ноги не удержали Домру. Он попятился и припал к стене.
— Просила изолировать тебя от неё. Говорит, ты звонил и нёс какую-то ахинею. Я не поверил, но теперь смотрю на тебя и понимаю, что она была права.
— Она звонила… тебе? — Домра прикрыл ладонью рот, задышал сбивчиво.
Афанасий Петрович положил на стол бумаги — медленно, словно боялся, что Домра пустится наутёк.
