«О, с Бонном все в порядке, Грубер», - сказал он великодушно. «Я понимаю, что вы работаете в журнале Achtung! Я знаю о журнале. Иногда я даже покупаю его, когда есть очень сенсационная история, понимаете, о чем я?»
Ник знал, что он имел в виду. Вот почему он выбрал Ахтунг! как его прикрытие, и почему он превратил Ника Картера из AX в ответ Карла Грубера из Западной Германии на Confidential. Ахтунг! был журналом для любителей аляповатого, для политических истериков, для жаждущих сенсаций домохозяек. Ахтунг! нашел мелкого государственного служащего, который засунул пальцы в ящик для марок и увеличил его до Рота в правительстве; Ахтунг! обнаружил, что мама целует Санта-Клауса, и назвал ее «Коррупцией в обществе»; Ахтунг! заглядывал в каждую замочную скважину и под каждую кровать и находил коммунистического шпиона - развратного и помешанного на сексе коммунистического шпиона - везде, где бродил его горячий взгляд. Все его герои были скроены из ткани, которая отдаленно напоминала довоенный, а все его злодеи имели оттенки розового и красного. В битве Запада против коммунизма, Ахтунг! не было ничего, если бы не громко.
Фридрих Хаузер снова наполнил свой стакан. Этот парень Грубер из журнала был самым щедрым в последние несколько дней. Это было долгожданное изменение - обращаться с ним как с королевской семьей; Даже в Буэнос-Айресе немцы вроде Хаузера не всегда чувствовали себя как дома. В глубине души всегда было незаметное чувство, что когда-нибудь кто-нибудь… Но не Грубер; он очень отзывчивый парень, со всеми правильными идеями.
«Теперь вы говорили мне, - сказал Хаузер с осторожной отчетливостью, - что ваш журнал преследует очень опасного коммунистического шпиона по имени Иуда. Этот Иуда, работая рука об руку с народом Восточной Германии и его русскими наставниками,
планирует уничтожить новую Германию, которая поднимается из пепла старой ».
Нику показалось, что он услышал щелчок каблуков худого человека.
«Это очень важная история», - согласился он.
"Ах!" - сказал Хаузер. «Как я и думал. И новая Германия, о которой мы оба говорим, - это не этот слабый, декадентский союз с Западом, а настоящая Германия, настоящая Германия, немецкая Германия».
«Без сомнения, немецкая Германия», - сказал Ник.
«Итак. И этот Иуда уничтожит нас, прежде чем мы начнем». Хаузер неуверенно поднялся на ноги и стоял, раскачиваясь, со стаканом в руке. «То есть, если мы сначала не найдем его. Да? Ах, в том-то и дело. Вы думали, что нашли его, да? А потом кажется, что вы потеряли его в последнюю минуту, да?»
