Лиз застонала и пошевелилась. Голова у нее пульсировала, как в прошлый новогодний день, а живот скрутило. «Прекрати», - строго сказала она себе, борясь с тошнотой и страхом. Что хочешь сделать - добавить к беспорядку?
Слабый свет приближающегося рассвета проник в пещеру. Так хоть где-то был свежий воздух. Она села в сидячем положении и сердито пробормотала о влажных кожаных ремешках, обвязавших ее запястья и лодыжки. «Очень умно, - с горечью подумала она. По мере высыхания они стягиваются. Не рискуйте, эти безумные ублюдки. Чертовски умно ...
Они пришли ночью, когда она собиралась ложиться спать, примерно за полчаса до того, как один человек, которого Эйб оставил на дежурстве, должен был сменить смену и отправиться домой. Она знала, что он этого не сделал, потому что, когда она боролась с двумя головорезами в своей гостиной и ее вытащили наружу, она увидела его лежащим перед ее входной дверью с кинжалом в спине. Она снова закричала и сильно укусила мясистую руку, а затем тьма упала, как бомба, и стерла ее сознание. После этого последовала дикая поездка, еще больше сдавленных криков, еще более болезненная тьма обрушилась на ее голову.
А теперь эта мерзкая, грязная пещера.
«Пойдем, Элизабет, - напомнила она себе. Что подумает тетя Абигейл, услышав, как вы так говорите? Тетя Абигейл ... Внезапный ужас пронзил ее. Тетя Эбигейл Ник Картер Эйб Джефферсон и Джулиан Макомбе. Все они каким-то образом были частью этого, и она никогда больше никого из них не увидит, но, черт возьми, что она здесь делает и где почему кто?
Почему был единственным вопросом, который имел хоть какой-то смысл. Никогда раньше она не была в таком месте, и никогда раньше она не встречала никого, подобного послу Николасу Дж. Хантингтону Картеру. Проблема была его вторым именем, хотя то, как J. могла выдержать неприятности, было большим, чем она могла ...
Когда она пришла в сознание во второй раз, она почувствовала себя бесконечно сильнее и почти могла мыслить ясно. Убирайся отсюда! она думала.
Узы были крепче, чем раньше, и в серо-розовом свете были видны силуэты двух мужчин, стоящих у входа в пещеру, один смотрел в нее, а другой смотрел наружу. И ей было холодно. «Кто бы не стал, - сердито подумала она, - если на ней только трусики, бюстгальтер и повязка на плече»? Осознание того, что она почти нага, заставило ее почувствовать себя вдвое неудобнее, но не вдвое сильнее. «Охваченная волной негодования», - криво подумала она; жаль, что это прозрачно.
