Подняв один из его топориков, я выжидающе уставился на женщину. Казалось, участь подельников никак ее не тронула, но я видел, как как у нее дрожат губы и бегают от страха глаза. Она даже не могла нормально прицелиться. Так что когда она выпустила третью — и последнюю по счету — стрелу, я просто остался стоять на месте, с интересом наблюдая, как та пронеслась мимо меня и, подрагивая оперением, застряла в деревянной стене позади.
Взвесив в руке топорик, я прикинул вес и, размахнувшись, отправил его в вытаскивающую из-за пазухи нож женщину. Я успел заметить на ее лице презрительную ухмылку, пока она, повторяя мой маневр, решительно замерла на месте. Вот только в этот раз крутящиеся в воздухе оружие с тошнотворным хрустом врезалось ей ровно промеж грудей.
— «Искажение», детка, — пояснил я, заметив вопрос и непонимание в ее затухающих глазах. — Могла бы и сама догадаться.
Но лучница меня уже не слышала. Она умерла до того, как упала на пол.
— Хорошая работа, мой мальчик, — хлопнул меня по плечу подошедший Сор. — Ты неплохо научился комбинировать способности.
Я усмехнулся. Комбинировать. Посиделки с Учителем по вечерам не прошли для аэна даром. Раньше он так не выражался. Общение с умными людьми развивает, что тут скажешь.
— А с этим что? — ничего не выражающим голосом произнес Сайфас и ткнул кончиком сапога все еще живого одноглазого, отчего тот застонал и заорал еще громче. — Прикончим его?
— Не так быстро, — я поморщился и недовольно глянул на друга. — Он еще может мне пригодиться.
— Я так не думаю, — бросил он и безжалостно наступил тому на горло. Послышался треск, и тело бандита обмякло. — Он знает все твои способности. Слишком опасно. Я не всегда смогу быть рядом, чтобы прикрывать тебя, Роалд.
С этими словами маг Света развернулся и пошел прочь из зала, жестом предлагая мне следовать за ним. Бросив виноватый взгляд на аэна, — ему тут еще убираться — я поспешил вслед за юношей.
Мне очень не нравилось его нынешнее поведение. В последнее время Сайфас все больше и больше напоминал своего прежнего учителя — ныне почившего Верховного Иерарха Артмаэля. Те же замашки, то же пренебрежение к человеческой жизни.
Я вспомнил, как на Экзамене парень был против убийства соперников, даже тех, кто желал его прикончить. Более того, он тратил силы и время, чтобы их вылечить. Просто немыслимо! А сейчас что? Походя и не выказывая никакой жалости, прикончил абсолютного незнакомого человека. Куда это годится?
