— Возьми.
Мягкий голос мутанта сверху заставил вздрогнуть. Когда подняла к нему лицо и протянула руку за кожаной курткой, то поняла — у нее получилось. Быстро завернувшись в одежду Дорна, длины куртки хватило до середины бедер, и, бросая искоса недовольные взгляды на не отвернувшегося любопытного главаря, с опаской потянулась к волосам, до дрожи боясь не обнаружить их на месте. Ее облегченному вздоху вторила странная, с оттенками чего-то похабного, усмешка мутанта. Зеленые глаза с предельной откровенностью, бесстыдно шарили по ее теперь голым ногам и, создавалось ощущение, что ему вообще трудно смотреть на что-либо другое.
Что-то спросил Лысый, главарь что-то ответил, а глаза продолжали гулять по всему, что ниже пояса. Переминаясь с ноги на ногу, она достаточно резко спросила.
— Можно я в машину сяду.
— Ммм…ага.
Пока шла к машине, Хоори боковым зрением видела, как этот татуированный озабоченный черт чуть кожу ей не выжигает. Закатив глаза уселась в машину — наконец-то Дорн отвлечется. И действительно, тот, словно очнувшись, устроился рядом с Лысым и, повернувшись к ней, ослепительно улыбнулся, заставляя кровь горячо ударить в виски.
— У тебя обалденные ножки, детка.
Хоори, просидевшая молча в машине и вскипев до крайней точки, выплеснула накопившийся гнев у входа в резиденцию.
— Ты вульгарная личность, Дорн. И не смей болтать про мои ноги. Они тебя не касаются.
Ее яростная тирада лишь заставила Дорна многозначительно выгнуть бровь. Он откровенно насмехался.
— Что прости, меня не касается?
— Дорн. — Вдох, медленный выдох — надо собраться, Хоори на пару секунд прикрыла глаза, — мы, кажется, достигли договоренности…
— Ты о чем, детка?
— Я про наше сотрудничество. Я не хочу слышать про ножки, ручки и прочую дурацкую хрень. Меня это, в конце концов, нервирует, — уже кричала Хоори, потерпев вполне ожидаемое фиаско в самоконтроле.
Дорн несколько секунд молчал, прищуренный взгляд — главарь задумался и, Хоори почувствовала неловкость от того, как зеленые глаза ощупывали каждый квадратный сантиметр ее лица. Она уловила тот миг, когда ему надоело.
— Я уже тебе говорил, — вернулся ровный, равнодушный тон, без тех ноток, с которыми он говорил о ее чертовых ногах. Так легче, так спокойнее и в образ красавца Соула не вмешивались черные черты Дорна.
Зелень глаз приобрела уже знакомую колючесть и она внутренне приготовилась к череде новых колкостей.
— Ты бывшая Тура, я такое трогать не собираюсь, — как бритвой полоснул вниз вдоль ее тела с высокомерной ухмылкой, — другие предупреждены. Брать нельзя…но смотреть можно. Кстати, про наше сотрудничество.
