Теперь после четырех суток, после ночного дождя, от овчины было мало толку. Отсыревшую куртку она разложила на влажном песке, надеясь, что солнечная погода сделает свое дело, и стучать зубами не придется.
Во двор осторожно, тихо переступая мягкой подошвой мокасин, спустилась тоненькая, невысокая фигура.
Бросив недовольный взгляд, Хоори отметила, что раньше здесь эту девку не встречала.
Очередная местная забава, — скривилась и уже равнодушно уткнулась в колени. И все-таки она полезла к ней с разговорами, это заставило Хоори внутренне напрячься в ожидании новых издевок и оскорблений. А ведь еще и на цепи — эх, не дотянется…
Но странная особа не повела себя типично для местных обитательниц. Просто стояла, с мягкой, едва заметной улыбкой, как будто не решаясь заговорить. Красивая, очень женственная, чего так сильно иногда не хватало ей. Голос тоже оказался мягким, и приветливые, без агрессии звуки все-таки заставили поднять голову.
— Привет.
— Очередная шлюшка? — выпустила шипы Хоори, не надо обольщаться, одни сволочи кругом.
Пары фраз новой гостьи хватило, чтобы понять — нет, она не из местных и не претендует на роль подстилки Дорна. Куда ему уже столько. Урод. Незнакомка приехала с другими мутантами, из соседних земель и манера держаться, интонации мягкого голоса и главное — взгляд, спокойный, полный тихого достоинства. Местных обитательниц личного публичного дома Дорна Хоори уже научилась отличать от других женщин. Сказала, зовут Зои — красивое имя.
Хоори то ли от скуки, то ли от того, что действительно эта новенькая как-то внушила доверие, сделала небольшой шаг навстречу. Завязался небольшой разговор, но все испортил Дорн, не к месту нарисовавшись на террасе.
— У тебя появилась подружка? — низкий, глубокий голос, с ехидными нотами резанул так, что внутри заклокотало. Какого черта он везде сует свой нос. Сегодня был пятый день, как она торчала под открытым небом двора — она устала, она мало ела и каждая мышца болела, разбитая холодом и вынужденным ограничением движения, а эта сволочь пришел поглумиться, убедиться, как действуют его воспитательные меры. Хренов мудак!
— Ты гребанный мудак, Дорн! — четко и очень громко отчеканила Хоори. По слегка расширившимся глазам Зои, поняла — эффектно, — читай по губам, Дорн. Отрежу когда-нибудь твои полосатые яйца и сожрать заставлю.
По гладко выбритым скулам прокатились едва уловимые желваки. Хоори прекрасно представляла, как мало людей здесь могли позволить, так говорить с главой южного округа. Ну и пусть, хотелось закончить это сидение на цепи, унизительное, как для животного. Но, Дорн сдержался. Урожающе, с прищуром окинул с брезгливой гримасой ее ободранную фигуру, а вслух, максимально равнодушно и, как будто даже скучая, выдал.
