– Лиз… Да, я помню Лиз… – ответила Аламеда. – По её вине я умерла.
Как же не помнить. Ей никогда не забыть, как белолицые завопили: «Лиз, о нет!», – когда Аламеда, раненая, напала на ту девчонку и, бормоча заклинание, намертво вцепилась ей в лицо перепачканными кровью руками. То самое лицо, которое Аламеда теперь видела, каждый раз смотря на своё отражение в воде. О, да, она помнила, как они с радостью окружили ту девчонку, утешая её и повторяя «Лиз, бедная Лиз..», после того как Аламеде меж лопаток впился горячий металл. Это по вине Лиз она погибла и попала в умирающий Лакос. Ах, если бы только можно было вернуться назад и завершить обряд переселения души. Тогда бы Аламеда не ошиблась. Она им всем отомстила бы. И за себя, и за Роутега.
– Лиз, слушай меня внимательно, я доктор Ланнэ… – говорил голос из головы, называя Аламеду этим ненавистным именем.
– Я не Лиз, я не Лиз! – прошипела она сквозь сон. – Будьте вы прокляты.
Аламеда резко проснулась. Перед глазами было всё то же синее небо, утыканное множеством звёзд, и две луны, холодно глядевшие на неё свысока, как два горящих глаза. Рядом хлюпала вода, а рогожное одеяло покалывало шею. Кто этот человек? В том, что он из её прежнего мира, Аламеда не сомневалась. Он был как-то связан с Лиз. Но как ему удалось проникнуть в её спящее сознание? Доктор Ланнэ… он назвал себя доктором… Кажется, белые именуют так своих врачевателей… Неужели у него как-то получилось через сознание той проникнуть в её собственное…
Аламеда села, накинув одеяло на плечи. Весь сон словно улетучился. В голове разгоралась мысль: значит, ещё не всё потеряно… вот она ниточка, по которой можно вернуться в прежний мир и отомстить за Роутега. Духом ли, человеком, но вернуться и поквитаться со всеми. Старая Ваби многому научила её, нужно только понять, как теперь применить эти знания. Тонкая связь с невидимым собеседником неожиданно проложила дорожку обратно, в её прошлую жизнь. Потухший уголёк мести в сердце Аламеды стал вновь разгораться, раздуваемый ветром проснувшихся воспоминаний. "Вернуться и отомстить, вернуться и отомстить", – повторяла она про себя, пока снова не уснула.
Обессиленная приступом, Лиз лежала в своей палате, а я заказал телефонный разговор с Америкой и ждал, пытаясь загипнотизировать даже телефонный аппарат. Я не пошёл обедать и все осмотры перенёс на вечер. Минуты тянулись как часы, а часы – как бесконечность. Всё это время я просто сидел, положив руку на трубку, и пытался осмыслить то, что сказала мне Лиз. В голове путались и натыкались друг на друга противоречивые гипотезы, но в итоге я смог собрать мысли воедино и выдвинуть более или менее логическую версию случившегося.
