– Дай угадаю, купил ты мне рикотту или нет.
– Угадай. Но я сразу сознаюсь, чай, который ты пьешь, я выбросил. Он уже стоит черт знает сколько, и в нем завелись какие-то жучки.
– О боже! Ты так и не нашел, кому споить этот чай?
– Я не искал.
В ответ она просто поцеловала его в щеку. Леонардо взял отгул на два дня, плюс у них были в запасе два выходных. Утром они занимались любовью, потом Кира уплетала большой контейнер рикотты с медом и черникой, а Лео, как и все итальянцы, пил дома только кофе. В Асти многие уже знали, что иногда в гости к одному из его жителей наведывается русская девушка. Соседи с приукрашиваниями разносили сплетни.
Не встретить во время прогулки кого-нибудь из знакомых Леонардо было невозможно. Итальянки смотрели на нее с интересом, смешанным с возмущением, ни одной хорошей ноты в их гамме чувств не было. Но Киру это даже забавляло. Чужая неприязнь вызывала в ней единственное желание – провоцировать ее еще больше. Она нарочито нежно обнимала Лео и с упоением целовала. Он не скрывал их связи с самого начала. Воспринимал жизнь очень объективно – без прикрас и без нытья. Быт маленького городка и профессия ограничивали его лишь физически. Его внутренний мир был при этом удивительно широк: он много читал, учил языки, по возможности путешествовал. Поэтому допускал любой вид отношений, любой исход событий, был толерантен и игнорировал чужие осуждения. Кроме того, Леонардо знал, что все его друзья-мужчины ему завидовали. Завидовали по-мужски, по-доброму. Ему это льстило.
Но, как ни странно, именно этот мир, такой притягательный в итальянской пасторали у подножия великих Альп и в четырех часах езды от Сан-Ремо, не позволил Кире влюбиться в своего жгучего водителя окончательно. Она прекрасно понимала, что не смогла бы здесь прожить долго и скоро сбежала бы от него, никогда больше не оглянувшись назад. Ее удручало их социальное неравенство, но каждый раз она себе говорила, что это ненадолго и не всерьез. Она была отравлена большим суматошным городом и мельканием лиц. Слово «покой» приводило ее в ужас. По сути, она была самой нестабильной системой, какую только знала, в ней странным образом уживались интроверт, любящий одиночество, и жаждущий общения холерик, питающийся энергией от шума мегаполиса.
Зимние Асти и соседний большой Турин были той настоящей Италией, какой ее не знает ни один турист. Стереотипные итальянские страсти спали до весны, а возможно, их и нет на самом деле. Все это миф. Кира видела, что обычные итальянцы ведут такой же скучный и упорядоченный образ жизни, как и весь остальной мир. Они не более эмоциональны, разве что когда входят в роль.
