– В каком таком? Во-первых, ты мне еще ничего не показала, чтобы я могла хоть что-то ответить.
– Если ты мне сейчас разрешишь отступить от традиционно приторного тона, я и писать буду по-другому.
– Нет, отступать от приторного тона я тебе не разрешу, потому что у нас приторный журнал и горечи туда добавлять нет смысла.
– Ну мама!
– Я тебя просила не называть меня здесь мамой!
– Ну Оксана Григорьевна! – процедила Кира, скорчив наипротивнейшую гримасу. – Можно подумать, никто не знает об этом.
Оксана лишь развела руками, надула щеки и театрально по-французски шлепнула губами «пфф», что, вероятно, означало: знают, не знают, но протокол нужно соблюдать.
– Давай ты не будешь вставлять мне палки в колеса, мам, она же Оксана Григорьевна.
– Неужели тебе нужно объяснять, что такое формат и неформат?
– Не надо мне объяснять. Если я опубликую это в каком-нибудь экоиздании или размещу на каком-нибудь захудалом сайтишке, все пройдет незамеченным. А людям, которым еще не опротивело читать про яхты-часы-самолеты, может, тоже иногда полезно о чем-то задумываться.
– Ладно, не хочу это обсуждать. Хочешь, договорюсь с Костей из «Business&Co», чтобы он взял материал себе? Без гонорара, естественно. – Оксана ехидно улыбнулась. – Но кусок про anti-age6 ты все же сделаешь отдельно – для меня. Договорились?
– Договорились!
– Что у тебя с Максом?..
Когда Оксана задавала этот вопрос, у Киры всегда возникало глубокое чувство вины перед матерью. Она ощущала себя маленьким нашкодившим котенком, не оправдавшим ожиданий большого и серьезного взрослого. Впрочем, к этим неприятным чувствам Кира давно привыкла и поэтому спокойно продолжала разговор. Они еще долго болтали о том, о чем обычно судачат близкие подружки.
– А остальные кавалеры?
Об остальных кавалерах разговаривать было куда легче. Все-таки тема отношений с Максом слишком важна и слишком глубоко запрятана, чтобы доставать ее из душевных закромов вот так, между делом.
У Оксаны, несмотря на возраст, тоже было достаточно ухажеров, чем она ужасно гордилась. Но она лишь снисходительно и кокетливо принимала комплименты, в то время как Кира каждый раз бросалась в омут с головой. Мать при этом называла ее «плохой девочкой», давно перестав удивляться, что ее дочь выросла.
Пробыв в офисе от силы часа полтора, Кира вернулась домой. Ее рабочие визиты редко длились дольше, разве что когда она ждала конца рабочего дня, чтобы отправиться с Оксаной на ужин в какой-нибудь «дружественный изданию» ресторан. У Киры было свое официальное рабочее место, которое со временем превратилось, за ее отсутствием, в нечто наподобие редакционного склада ненужных вещей. Новые работники успевали уволиться, так и не узнав ключевого редактора-корреспондента в лицо. Тем не менее, Кира никогда не подводила Оксану. Она долго бездельничала, создавая видимость работы, убивала свою жизнь в интернете, бывало, целыми днями занималась такой ерундой, что вечером не могла даже сформулировать, что же из этого всего было самым бесполезным.
