Юппи очень обрадовался. Он рассказал ей, как называли его люди: воротник, киска, дрянь, экземпляр! Но теперь он решил быть щенком, и ему это нравится. Карамба так расхохоталась, что изо всех соседних дворов поднялись в небо голуби.
— Не пугай птиц! — сказал она Юппи, словно это не она напугала их безумным своим хохотом.
Но, в общем-то жизнь, которую вел здесь Юппи, пришлась ей по душе. Только она решила, что главной во дворе все- таки должна быть она, Карамба. Когда щенятам и Юппи приносили еду, сначала ела она, а потом уже они, пока она чистилась на своем высоком дереве. После этого Карамба отправлялась по квартирам развлекаться.
Мальчик учил английское стихотворение:
— Мус Вилли, грей Вилли гоу ту риве...
Он пускал из окна самолетик и снова твердил:
— Мус Вилли, грей Вилли гоу ту риве...
Но запомнить стихотворение никак не мог.
Тогда на стол напротив него усаживалась Карамба, слегка раскрывала клюв и, не шевеля им больше, откуда-то изнутри отчетливо говорила:
— Мус Вилли, грреи Вилли гоу ту рриве...
Испуганный мальчик бежал от нее, а она ковыляла за ним, повторяя:
— Гррей Вилли, гррей Вилли, гррей Вилли!
— Птица выучила английское стихотворение! — кричал мальчик, а Карамба как ни в чем не бывало уже сидела на высоком своем дереве и щебетала нежненьким голосом маленькой птички.
На другое утро Карамба отправлялась к сварливой женщине со второго этажа и уже с порога, а вернее, от окна начинала наступать на женщину, крича ее собственным сварливым голосом:
— Ну чего, чего, чего тебе, горре ты мое, ррастяпа?!
Женщина сначала пятилась, потом садилась к столу и
смеялась до слез. И несколько дней после этого, едва она собиралась напуститься на мужа и детей, как ей вдруг становилось смешно, и, вместо того чтобы ругаться, она принималась хохотать так, что посуда на столе дребезжала.
Люди, к сожалению, не понимали языка животных. Зато Карамба умела говорить на их языке. И после некоторых размышлений Юппи решил попросить ее разузнать все-таки, кто же он, Юппи. Конечно, ему хотелось быть щенком, но уж коли у него были совсем не похожие на их хвост и лапы, он бы хотел знать, у кого еще в мире такие же лапы и такой же хвост.
— Если ты настоящий друг, Карамба, ты найдешь очень умного человека и спросишь у него,— сказал он.
— Умного человека? — переспросила Карамба.— Я, кажется, знаю такого: у него чррезвычайно много всего в голове, а чего нет в голове, то стоит на полках по сторронам комнаты — это называется книги, и от них-то весь ум у людей.
