его были человеколюбивы, судьи справедливы и неподкупны. Купцы возводили и украшали церкви, принимали и ублажали иереев и не оставляли бедных своими милостями и заботами. Торговали честно, обмен товарами происходил без плутовства
[240]. Если прибыль получали, давая в рост под проценты, она порицалась, а заказанная [ростовщиками] литургия отвергалась и осуждалась. Повсюду соревновались в благочестии, иереи Арцна были непорочными молитволюбцами, /
75/ смиренными служителями церкви. Посему и купцы Арцна благоденствовали и торговцы были как цари над народами
[241]. И город наш, весь украшенный и прекрасный, как ясный драгоценный камень, блистал среди прочих городов!
Но с тех пор как в наши церкви проникли секстийцы и пирронии[242], законы правосудия утратили справедливость, сребролюбие возвысилось над благочестием, Мамона — над Христом. Скромность была поругана, уступила место беспутству. Ишханы Арцна уподобились грабителям и злодеям, стали рабами серебра. Судьи выносили решение за взятки и ради взятки попирали законы. Сирот они лишали правого решения и не уступали правам вдов. Чрезмерные проценты обрели силу закона, умножилась [дурная] пшеница, оскверняющая землю, чрево которой утратило способность вовремя плодоносить для пищи человеческой. Тот, кто обманывал другого, гордился своей сообразительностью, а кто грабил, заявлял: я могуч![243]. Знатные обирали дома соседей-бедняков[244], вторгались в пределы их полей, и до слуха их не доходило проклятие божие, записанное Моисеем, служителем божьим:
«Проклят нарушающий межи ближнего своего»[245]. Я промолчу, щадя вас, о гневе великого Исаии, который грозит подобным [людям]: «Горе им, прибавляющим дома к дому, присоединяющим поле к полю, ибо овладевают [достоянием] ближнего. Все это дошло до слуха господа всемогущего»[246] и что далее ио чину. Они не вспомнили о винограднике Набота, об Иезавиле, /76/ разорившем его, и о понесенном последним [наказании], о чем рог трубит и поднесь во всеуслышание. Иереи утратили страх божий и тягу к святости. К алтарю подходят лишь по принуждению и так совершают неизреченное таинство, что не только люди, но и ангелы ужасаются — да и то [совершают] ради серебра, а не с богом. Забыт псалом, возглашающий: «Презренны избранные серебром»[247].
Что же сказать мне в порицание женщин? Достаточно реченного Исаией, и нет нужды в наших словах. Ибо так он обличал иерусалимских женщин за их бесстыдное увлечение украшениями, «за то, что дочери Сиона надменны и ходят, подняв шею»
