Васпуракан и напади на христиан, подобно изголодавшимся волкам» (стр. 86—87). Но вот неприятель проник за городские стены, и «города разрушены, дома сожжены, дворцы в пламени, царские палаты обращены в пепел. Мужчины перебиты на площадях, женщины покинули дома рабынями, грудные младенцы побиты о камни, и увяли прекрасные лики отроков. Девы обесчещены на площадях, а юноши зарублены на виду у стариков. Треплются покрытые кровью благородные седины старцев, а тела их валяются на земле. Сверкают мечи врагов, они обессилели [от убийств]; лопнула тетива у луков, и в колчанах кончились стрелы, сами они изнемогают, но сердца их не стали милостивее...» Наконец кончилось побоище: «А после их ухода там можно было видеть страшное зрелище, достойное оплакивания, страшнее, чем прежде. Различны были предсмертные страдания. Некоторые из валявшихся еще дышали, у них от жажды пересохли языки, и они тихими, слабыми голосами просили утолить жажду, но некому было поднести [воды]. А тяжелораненые не могли произнести звука и задыхались. У тех было перерезано горло, и полумертвые, они еле хрипели. У этих же ныли страшные раны, и они били ногами и рыли ногтями землю. Но там было еще более страшное зрелище, которое могло бы вызвать слезы и рыдания у камней и прочих бездыханных предметов. После того как неверные отвели пленных в горы, они стали вырывать младенцев из материнских объятий и швырять наземь, так что весь их стан кипел от обильной крови!» (стр. 88—90).
Аристакэс Ластивертци выступает как в качестве историка, так и публициста. Привлекаемый им исторический материал призван иллюстрировать его основную сентенцию. В целом отношение Аристакэса к тюркам настолько прямолинейно и последовательно, что дальнейшие комментарии были бы излишни. Отметим лишь, что ужасы сельджукского нашествия (наряду с приведенными выше причинами) в какой-то степени могли заставить автора терпимее относиться к другому врагу — Византии.
Третья тема «Повествования», весьма важная для понимания идейной направленности памятника, связана с историей тондракитской ереси в Армении[21]. Основную силу этого движения, охватившего многие области как восточной, так и в особенности западной части страны, составляли крестьяне, но ересь была распространена также среди неимущих слоев городского населения, в частности столицы ширакских Багратидов — Ани. И хотя к этому движению примыкали также представители аристократии и духовенства, характер его определяли угнетенные классы города и деревни. Это было широкое антифеодальное движение, которое на протяжении двух столетий приводило господствующие классы в трепет.
