, оказывается в буддийском повествовании
шихуа подключен к новому персонажу - обезьяне и введен в новый контекст - путешествие Трипитаки. Более того, именно кража персиков служит в
шихуа причиной трансформации «нравственных» устоев буйной обезьяны, в прошлом пойманной на воровстве в садах богини: наказание послужило причиной ее «исправления», возвращения на праведный путь (может быть, на стезю буддизма?). И еще одно: хотя обезьяна как существо необычное - не новый персонаж в китайской литературе, однако в
шихуа она впервые выступает в роли положительной, охраняя главного героя и взяв на себя все функции борьбы с нечистью, чинящей препятствия благочестивым паломникам.
Ученых, занимавшихся исследованием путешествия Трипитаки, заинтересовал вопрос о происхождении образа обезьяны. Одним из первых, кто связал происхождение обезьяны с древнеиндийским сказочным эпосом «Рамаяной» был, как указывает Ота Тацуо, Нампо (Минамиката) Кумакусу, высказавший предположение о том, что царь обезьян Сунь Укун - персонаж романа У Чэнъэня - произошел от Ханумана[251]. Ху Ши тоже считал, что обезьяна-странник не китайского, а индийского происхождения и восходит к Хануману[252].
Чжэн Чжэньдо отмечал большое сходство обезьяны-странника и чудесной обезьяны Ханумана[253].
Лу Синь же полагал, что Сунь Укун - персонаж китайского происхождения, восходящий к легендарной фигуре Учжици, и что У Чэнъэнь, создавая своего героя, многое позаимствовал из рассказов танских авторов[254]. Со временем вопрос о происхождении обезьяны стал в какой-то мере вопросом «национального престижа». Точка зрения Ху Ши была подвергнута в КНР резкой критике[255], а позиция Лу Синя получила поддержку, наиболее четко сформулированную в статье У Сяолина, которую он сам рассматривал как «комментарий на точку зрения Лу Синя»[256]. В статье он писал: «...хотя Сунь Укун и имеет с... Хануманом некоторые черты сходства, однако ни в коем случае нельзя говорить, что он является трансформацией индийской обезьяны. Обезьяны имеют [в нашей литературе] свою собственную длительную историю»[257].
Еще одно объяснение происхождению обезьяны в шихуа попытался дать Ота Тацуо, который искал буддийские корни этого образа. Отрицая связь обезьяны-странника с «Рамаяной» он соотнес его с Шан Увэем, имевшим тот же почетный титул Учителя закона Трипитаки (основываясь на высказанном им предположении, что в шихуа Сюань-цззан был смешан с Шан Увэем). Ему важно не столько то, откуда появилась обезьяна, в почему именно ее выбрали в помощники Трипитаке. Поэтому Ота Тацуо связывает появление обезьяны-помощника в добывании сутр - с легендой об обезьяне - хранительнице пещеры с буддийскими каноническими сочинениями, которая изложена в предисловии Цуй Му к сутре
