и усилили, видимо, критическое отношение к буддизму. Осуждение монахов, насмешка над ними становились темой народной литературы разных жанров, и это направление развивалось и продолжало активно существовать в литературе последующих эпох. Не являются ли повествования
хунь цзин реакцией на ослабление позиций буддизма? Не представляют ли они собою пародирование священных текстов канона?
[88] Этот вид повествований, видимо, был не самым распространенным и популярным - и У Цзыму и Чжоу Ми называют единственного
[89], причем одного и того же рассказчика Дай Синьаня. Как представляется, такое искусство требовало специальной, более образованной и не слишком религиозно настроенной аудитории слушателей, способных понять и оценить зашифрованную насмешку, а также весьма искусного в своем мастерстве рассказчика, хорошо знающего и понимающего тексты сутр
[90].
О произведениях сунских рассказчиков, специализировавшихся на буддийской тематике, судить труднее, чем о произведениях тех, кто, например, специализировался на «рассказывании истории» или на изложении «сюжетов новелл» (сяошо) - текстов, которые можно было бы отнести к названным выше видам рассказывания, практически не сохранилось. Случайно это или было вызвано некоторыми сдвигами в идеологии эпохи - судить трудно. Однако определенно можно сказать, что именно эта школа сунских повествований, процветавшая в танскую эпоху и давшая своим появлением могучий и живительный толчок развитию китайской простонародной литературы, не принесла тех блестящих плодов, какие дали школы историческая и новеллистическая[91].
К какой же из этих рассмотренных выше четырех категорий принадлежит шихуа о Трипитаке, которое, безусловно, является повествованием буддийским?
Ни к третьей, ни к четвертой категориям его отнести нельзя: в шихуа нет вышучивания или пародирования; петься оно тоже не могло, так как и написано в основном прозой, и жанр стихов ши, использованных в повествовании, пение исключал.
Исследователи в большинстве относят шихуа к категории шо цзин[92]. Однако это мнение, высказанное без каких-либо оговорок[93] или разъяснения содержания термина шо цзин[94], не может считаться вполне обоснованным.
Я. Прушек относит шихуа к категории шо цаньцин (отвергая мнение Чжэн Чжэньдо, считающего, что повествований этой категории не сохранилось[95]) на том основании, что в главе семнадцатой повествования содержится небольшой рассказ о том, как Трипитака («гость») на поминальной трапезе («религиозное празднество»), устроенной неким Ваном («хозяин»), чудесным образом вернул Вану его погибшего сына - извлек живым и невредимым из брюха огромной рыбы
